Будущее ностальгии

Эти сентиментальные воспоминания сопровождаются неизбежной расплатой — слепотой по отношению к чужим сантиментам. Но теперь, когда я могу позволить себе столько апельсинового сока, сколько захочу, и свежевыжатого в том числе, память об этом эпизоде помогает мне понять, зачем был нужен Дворец Республики. Здание было возведено в период снижения напряженности между Восточной и Западной Германией. Для ГДР это было довольно благополучное время, с более теплым отношением к Востоку со стороны тогдашнего канцлера Западной Германии Вилли Брандта. Дворец Республики, геометрическая конструкция из стали и бетона с тонированным остеклением, был построен в соответствии с западными архитектурными стандартами того времени. Это была образцовая социалистическая строительная площадка; дворец был построен за тысячу дней, лучшие бригады каменщиков со всей ГДР были призваны, чтобы внести свой вклад в это образцовое строительство. Хотя Дворец Республики был заметно меньше Берлинского городского дворца, он явно намекал на то, что является конструкцией-символом разрушенного здания: Народная палата была возведена на месте Королевской палаты; а трибуна для коммунистических демонстраций была организована на месте бывшего императорского тронного зала. Дворец Республики был одновременно местом для заседаний парламента ГДР и «народным домом». Там был зал для конгрессов, бальные залы, концертный зал, боулинг и необычайно богатый выбор гастрономических изысков по разумным ценам. Только во Дворце Республики и на близлежащей Александерплац можно было получить пристойное обслуживание, соответственно, здешние кафе были местом встреч для восточногерманских немцев и их иностранных друзей. Кроме того, во дворце была самая лучшая телефонная связь с Западом, здесь в общественных телефонных будках устанавливалась глубоко личная связь с внешним миром. Многие западные певцы, художники и интеллектуалы приглашались для выступлений во Дворце, в том числе Гарри Белафонте, Карлос Сантана и Удо Линденберг, берлинский шансонье. В одной из своих песен он осмелился напрямую обратиться к Эриху Хонеккеру, а именно — в композиции «Chattanooga Choo‑Choo». Слова были приблизительно такими: «Эрих, дорогой, я знаю, что тебе нравится надевать свою кожаную куртку и слушать рок-музыку в своей ванной». Хонеккер, судя по всему, принял вызов и пригласил идеологически чуждого певца выступить во Дворце Республики. Певец появился и выступил перед тихим первым рядом, наполненным неулыбчивыми мужчинами в серых и коричневых костюмах и возбужденными молодыми людьми на галерке, яростно хлопавшими в ладоши.

Одним словом, Дворец был амбивалентной территорией, местом, одновременно предназначенным для власти и для людей. Это место стало признаком большей открытости ГДР Западу, но это была также официозная витрина этой открытости, своего рода потемкинская деревня в интернациональном стиле. Один из бывших восточногерманских писателей отмечал, что в здании воплощена официальная политика, дающая людям одновременно «пряник и кнут». И все же это место обживалось восточными берлинцами во многих обыденных сферах, хотя бы по причине отсутствия чего-либо лучшего оно прочно вошло в ауру повседневных воспоминаний людей о последнем десятилетии, предшествовавшем эпохе «перемен». Дворец выражал систему двойного кодирования в отношениях между людьми и властью в ГДР. За Дворцом закрепилось множество устойчивых прозвищ: Балласт Республики (вместо Palast der Republik), «Palazzo Prozzo» (Дворец Уродства — немецкая стилизация итальянского выражения) и «Erich's Light Shop»[487]. Эти юмористические прозвища являются живыми свидетельствами народной любви к зданию, хотя и с некоторыми оговорками; они придавали бетонной конструкции своеобразную легкость и одомашнивали ее для берлинцев.

В последние два года существования Дворца происходило много ироничных событий. 7 октября 1990 года во Дворце прошло официальное празднование 50-летия ГДР — как раз в то время, когда восточногерманские жители массово убегали из страны через Чехословакию и Венгрию. В 1990 году здесь состоялись первые свободные выборы, и именно здесь были объявлены планы объединения двух Германий. Эрих Хонеккер не мог себе и представить, что народ когда-нибудь на самом деле сможет захватить Дворец народа. Это могло стать одной из причин размещения здесь мемориальной доски: ведь именно здесь было принято решение в пользу объединения Германии. Буквально в последние две недели существования ГДР в Дворце Республики был обнаружен асбест и было принято решение закрыть здание на ремонт, что стало одним из последних восточногерманских распоряжений. Власти Восточной Германии построили его и в конце концов сами подписали ему приговор. Тем не менее не один лишь асбест обрекает здание на разрушение. Обрекает идеология. Аналогичный тип асбеста был обнаружен и во Дворце Конгресса, и вскоре инженеры нашли решение этой технической проблемы. В конце концов, Дворец Республики копировал западные стандарты.