Будущее общество

Мы убеждены, что люди могут быть счастливыми, только живя вместе, по братски, и так как слово: „коммунизм” применяется для обозначения такого состояния, то мы им пользуемся. Как противники власти, проникнутые той истиной, что человек может и должен жить без господ, что анархия именно это и обозначает и должна вести людей к такому гармоничному состоянию, при котором люди будут жить без ссор, без борьбы, в самом совершенном согласии, мы пишем это слово рядом с словом „коммунизм” для того, чтобы лучше охарактеризовать наши экономические и политические воззрения, составляющие наш социальный идеал, и мы не могли бы найти лучших слов для выражения их. В социальных системах, придуманных изобретателями совершенно готового общества, коммунизм обозначал строй, в котором все должны подчиняться общему закону; в котором равенство понимается, как приведение всех людей к одному уровню; это доказывает только, что слово „коммунизм” было употреблено вопреки своему первоначальному значению, и ничего более.

В наших представлениях о социальном строе слово „анархия” не только не „несовместимо” со словом „коммунизм”, но напротив, смягчает то понятие о власти, которое могло бы быть приписано ему после того употребления, которое было сделано из него прежде.

Если „коммунизм” показывает, что люди должны жить в обществе на началах самого полного равенства, то „анархия” добавляет к нему, что это равенство дополняется самой неограниченной свободой личности: что оно не пустой звук, так как не может быть навязано силой, ибо не признает никакой власти: ни Бога, ни правительства, — каждый повинуется только своей собственной воле!

Некоторые анархисты, боясь, что анархическая идея последует по ложной дороге христианского милосердия, самоотречения и прочих вздорных понятий, которые содействовали подчинению людей игу власти, проповедывая им покорность и преданность, говорят нам, что нужно отвергнуть коммунизм из опасения впасть в смутный и неопределенный сентиментализм старых социалистических школ. Мы, больше чем кто либо другой, являемся врагами нелепиц, которые под предлогом чувства учат людей уважать предрассудки, препятствующие прогрессу и подчиняющие их власти эксплуатации. Мы более, чем кто-либо, противники и того глупого сентиментализма, которым буржуазные поэты и историки сдабривали свои писания и этим развратили рабочего, вызывая в нем глупое великодушие, благодаря которому он всегда делался жертвой интриганов, умевших вызвать в других чувства самоотвержения, чтобы тем успешнее их эксплуатировать. Пора действительно рабочим отделаться от сентиментального благородства, из-за которого они всегда оставались в дураках! Однако ради того, чтобы не впасть в сентиментализм, не надо впадать в противоположную крайность, как это случилось в литературе, где под предлогом противодействия чувствительности героев романтической школы хотели изобразить человека бессознательным и злым животным.

Кроме сентиментализма, знаменующего собою только плохо уравновешенные умы, человеку присущи потребность иметь идеал, чувство привязанности к тем, кого он уважает, стремление к прогрессу и жажда чего-то лучшего, ощущаемая даже самыми отсталыми суб'ектами; все это должно быть принято во внимание.

„Зависть побуждает низшие классы ненавидеть богатых”, говорят экономисты, всегда появляющиеся там, где нужно клеветать против людей, у которых нет ста тысяч франков годового дохода.

Нет, господа, не ненависть и не зависть, а только чувство справедливости. Все лучшие стремления, присущие человеку, делают из него интеллигентное существо, и в совокупности с его дарованиями, став побудительной причиной его действий, отличают его от животного, пассивно переносящего свою участь, и не старающегося ее изменить.

Только рассматривая человека таким, каков он есть, и принимая в рассчет все побудительные причины его поступков и условия существования, созданные природой или видоизмененные им, мы можем составить себе представление о том, к чему способен он будет в будущем.

Не будем же презирать поэзию и чувство, так как они дают нам силу бороться с препятствиями, услаждают часы отдыха, изредка находимого нами в жизни. Красота, Истина, Любовь и Дружба только чувства, но без них мы были бы дикими животными. Они сделались составной частью нашего существа, без которых мы не понимали бы жизнь. Пусть эти чувства управляются разумом, и пусть к ним не примешивается плаксивый и приторный сентиментализм тех, кто хочет исполнить завет их для оправдания современных ужасов, мы же смело признаем их, ибо они должны быть регуляторами нашего идеала.