Будущее в тебе

– Да нет, по-русски он ни бельмеса, через переводчика общались. Ежи его зовут, он тоже утверждал, что ты его хорошо знаешь и полностью доверяешь ему.

Конечно, я сразу вспомнил Ежи и понял, о чем речь; тут же нахлынули теплые чувства к поляку: «Ну, шляхтич дает, уже не только сам, но и народ сагитировал воевать с тевтонами. Безусловно, доверять Ежи можно и даже нужно, а тем более в такой ситуации, когда каждый опытный боец на вес золота. А эти поляки наверняка бывшие военные, и им не надо объяснять, с какой стороны заряжается винтовка». Пителину я не стал ничего рассказывать и объяснять, кем для меня однажды явился Ежи, а просто переспросил:

– А фамилия у переводчика не Топеха ли?

Михалыч подтвердил этот факт и добавил:

– Я документы у него проверял, все соответствует бумагам. А вот у других поляков нет никаких документов, только справки со штампом Гушосдора, выписанные от руки!

– Ладно, Михалыч, сейчас это не важно, если у Ежи Топехи имеется путевка на мою «эмку» с надписью, сделанной моей рукой, можешь полностью доверять этому человеку и тем людям, за которых он поручится. Так что проверь этот факт, а потом начинай выдавать полякам оружие из наших запасов. Там вроде бы винтовок сейчас много; когда привезли от Гаврилова двести ППШ, то после перевооружения ребят Курочкина все самозарядки были сданы на склад автобата. Там же хранятся еще не распределенные по нашим подразделениям остатки бывшего польского вооружения, его бригада получила на Белостокском артскладе. Вот и передай это все полякам.

– Ха, передай! Было бы что! Чем мы, по-вашему, вооружили вновь сформированный батальон Курочкина? Чуть ли не половина красноармейцев, прибывших к нему, была без оружия; так что все СВТ, пулеметы и бронебойные ружья переданы в этот батальон; на складе автобата остались только штук пятьдесят трехлинеек и четыре бывшие польские 37-миллиметровые противотанковые пушки.

– Хм… Ну ладно! Тогда предавай все, что осталось. И скажи командиру поляков, чтобы другое оружие сами себе добывали – пускай прямо этой ночью организует налет на позиции немцев: и самим будет польза – раздобудут трофейное оружие; и нам окажут помощь, лишат этих гадов отдыха. А там, глядишь, так растревожат змеиный клубок, что командование вермахта будет вынуждено направить им подкрепления. А вообще, это хорошо, что поляки появились, теперь тебе спокойно можно оставить вместо себя командира артдивизиона капитана Борисова, а самому срочно прибыть в Волковыск.

– Как прибыть? Я не могу оставить штаб бригады! Командование все в частях, должен же кто-то координировать действия подразделений, размазанных по всему фронту. Начальник штаба бригады я, или кто?

– Ну, насмешил, Михалыч – «кто» он, понимаешь ли! Только писать это «Кто» уже нужно с большой буквы. Поздравляю, товарищ Пителин – вам присвоено внеочередное звание полковника. А прибыть в Волковыск вы обязаны на новое место службы. Приказом заместителя командующего Западным фронтом генерал-лейтенанта Болдина ты назначен начальником штаба 6-го мехкорпуса.

– Что?.. Да как же так? Я не могу, Юра, тебя оставить! Положение бригады сейчас очень тяжелое, и все может полететь к черту без опытного начальника штаба. Я отказываюсь, Юра, сейчас покидать бригаду, а Болдину скажи – не смог, мол, связаться с Пителиным!

– Ну ты даешь, дед! А думаешь, в мехкорпусе сейчас положение лучше? Управление мехкорпуса сидит себе в курортном месте, в пятнадцати километрах от Белостока, а его соединения в это самое время кровью исходят – да, к твоему сведению, здесь все вообще разваливается! Дивизии практически потеряли всю свою былую мощь, боеспособности в подразделениях ноль; паршивая пехотная дивизия немцев остановила мощнейший в Красной армии механизированный корпус и сейчас делает с ним, что хочет. И, кстати, хочу тебе представиться – генерал-майор Черкасов, командир 6-го мехкорпуса и не только; Болдин улетел в Москву и передал мне под командование всю конно-механизированную группу. Представляешь, каково мне сейчас? Все кругом разваливается, а я мечусь как оглашенный, пытаясь заткнуть дырки в обороне; чувствую, что не успеваю и делаю все как-то не так. Вот, например: Сомову уже третий раз направляю военные части на подмогу, а по-другому не могу; ну нет у меня стратегического мышления, не знаю я, на какие более важные направления нужно направить эти части. Может быть, Сомову, чтобы стабилизировать положение, хватило бы и одного батальона Рябы, а я, дурак, все гоню и гоню туда последние резервы, с трудом выцарапанные отовсюду благодаря разным обстоятельствам. Тут твой опыт необходим, Михалыч!

В моем голосе были слышны уже совсем мальчишески просительные нотки, когда я воскликнул: