БУДУЩЕЕ ЗА ОБЩЕСТВОМ ТРУДА

Они содержатся уже в том обстоятельстве, что, например, при покупке галстука данной фирмы покупатель абсолютно убежден, что имидж этой продукции признан высококлассным, а ее непревзойденный дизайн будет служить отражением коллективной мудрости тех, кто так или иначе связан с фирмой, изготовившей эту продукцию. Другими словами, созданной знанием стоимостью обладает фирменное название, а поступок покупателя, который приобрел продукцию, отражающую накопленную мудрость ее изготовителей признается разумным» [215]. Эти слова могут быть отнесены как к «Черному квадрату» Малевича, так и к ночному горшку императора. Хорошо будет общество, основанное на такого рода стоимостях!

В отечественной литературе в свое время теории «человеческого капитала» и «инвестиций в человека» подверглись серьезному критическому анализу. Имеются в виду прежде всего работы В. С. Гойло, в которых с глубоким знанием дела раскрывается апологетический и вульгаризаторский характер подобных концепций [216]. Они далеко не новы, как хотят изобразить их почитатели. К. Маркс еще в 1844 г. отмечал попытки буржуазных экономистов подобным методом устанавливать единство труда и капитала, утверждая, что: «1) капитал есть накопленный труд; 2) назначение капитала в самом производстве … состоит в производительном труде; 3) рабочий есть капитал; 4) заработная плата принадлежит к издержкам капитала; 5) по отношению к рабочему труд есть воспроизводство его жизненного капитала; 6) по отношению к капиталисту он есть момент деятельности его капитала. И, наконец, 7) политэконом исходит из предположения о первоначальном единстве того и другого как единстве капиталиста и рабочего» [217].

Можно понять тех современных отечественных авторов, которые перешли на службу капиталу и вместо труда преклоняются перед капиталом. Трудно, однако, объяснить почему на эти позиции переходят защитники социализма. Достижение первоочередных целей, пишет, например, Е. Волбуев, в дальнейшем продвижении к коммунизму теперь вроде бы зависит, в основном от нашего понимания элементарных экономических категорий, от понимания общественного, коммунистического характера современного государственного капитала (!), современной системы денежного обращения. Автор призывает вернуть «наш» коммунистический, государственный капитал трудовому народу и упрекает коммунистов за то, что они сегодня не борются за то, чтобы передать этот капитал народу [218]. В прошлом же они, мол, упорствовали на распределении по труду, хотя труд нельзя было ни правильно учитывать, ни определять сколько за него платить. В общем, и у этого автора на первом месте фигурирует капитал, но уже «коммунистический».

§ 2. Умственный труд вместо интеллектуального капитала.

Информационное общество, призванное заменить индустриальное, должно иметь своим основанием, как утверждают его предсказатели, интеллектуальный капитал в виде информации и знаний. Последние становятся определяющим фактором производства стоимости, отодвигая на задний план известные факторы производства - обычный капитал, землю и труд. Стоимость, в свою очередь, будет иметь своим источником не труд, а знания, вырастающие из информационно-коммуникативной деятельности.

Стоимость, созданная знанием или информацией, обычно выводится из-под действия законов, сформулированных в трудовой теории стоимости. Делается это под тем предлогом, что издержки такого производства из-за своей малой величины не соответствуют громадной величине созданной знанием стоимости. В творческой работе между затратами знаний на входе и объемом знаний на выходе тоже нет значимого экономического соответствия, поэтому мерилом эффекта здесь не могут служить затраты. Согласно этому, утверждается, что разработка универсальной концепции, аналогичной теории трудовой стоимости, применительно к созданной знанием стоимости, невозможна. Понесенные производителем расходы в своей основе не имеют никакого отношения к стоимости созданного знанием продукта. В этом заключено фундаментальное отличие производимых знанием стоимостей от стоимости материальных товаров и услуг. Что же касается цены созданного знанием продукта, когда отсутствует всякая связь с издержками, то она устанавливается потребителями в зависимости от их субъективных предпочтений, а также ощущений, что такая цена "правильна" [219].

Эту мысль неоднократно повторяет В. Л.Иноземцев: в индустриальном, а затем в постэкономическом обществе, в котором издержки по созданию того или иного блага перестают быть значимым фактором, главная роль в определении ценности продукта закрепляется за полезностными оценками. Вместе с тем, он из этого делает вывод о подрыве фундаментальных основ традиционных стоимостных оценок. В той мере, в какой труд физический превратится в труд умственный и первый заменится вторым, труд уже не сможет служить источником стоимости [220].