Будущий король (не)желает познакомиться

– Чха Ло, как и многие другие блюда, в том числе и те, которые у тебя сейчас на подносе, начали готовить с появлением демонов в школе, – начала рассказывать Мика, одновременно отправляя в рот крупную вареную картофелину. – Говорят, у них дома это традиционное блюдо, которое всегда стоит на столе. У каждого повара свой рецепт приготовления Чха Ло и в Аттере регулярно проводится конкурс, по результатам которого определяют, чей рецепт лучше. Тот, кто занимает первое место удостаивается чести целый год готовить для самого императора. А тот, кто оказывается в самом низу списка, убивает себя, втыкая себе в грудь длинный ритуальный клинок.

– Занятня традиция, – сдержанно отреагировала я, в душу тут же закрались некоторые сомнения. В результате кратковременных душевных терзаний я отложила Чха Ло в сторонку, отодвинув похожий на запеканку белый треугольник к самому краю тарелки. Мало ли, какие в этой стране еще имеются сомнительные привычки?

– На самом деле, Чха Ло – одно из самых трудных и при этом самых безобидных блюд, – проговорила Мика сквозь набитый картошкой рот. Прожевала, гулко сглотнула, запила все это дело чаем и продолжила: – Есть такие, о которых даже страшно подумать, не то что попробовать.

– Например? – рискнула я спросить, хотя в глубине души уже догадалась, что информация будет лишней для меня.

– Например, блюдо под названием Уджо Чхан, – с готовностью и каким-то странным предвкушением тут же приступила к кулинарному экскурсу соседка. – Готовится из большого, выловленного строго в определенный сезон, морского гада с щупальцами. Его едят живым, начиная с головы, тогда есть шанс, что спрут не задушит едока в процессе. Существует и другой вариант – разрезать еще живого головонога на небольшие кусочки и полить острым соусом. Еще шевелящиеся щупальца отправляют в рот, главное – тщательно прожевать, иначе щупальце может застрять в горле и перекрыть доступ кислорода. Бывали случаи смертельного исхода.

Есть мне перехотелось. Я сдержанно отложила вилку с ножом и схватилась за стакан с чаем.

– Еще есть блюдо, именуемое Чи Кха, – не замечающая ничего вокруг Мика продолжала с упоением делиться информацией. – В переводе означает «слезы». И знаешь, там действительно есть отчего плакать! Это мелко нашинкованная и протушенная в огромном количестве специй рыба. Она настолько острая, что далеко не все способны её даже попробовать. А половина из тех, кто отважилась потом в течении суток страдают от кровавой рвоты.

– Я так понимаю, жители Аттеры, в принципе, питают слабость ко всему смертельному и мучительному, да? – попыталась улыбнуться я.

– Демоны, что с них взять, – пожала плечами Мика, собирая с тарелки остатки подливки кусочком сдобной лепешки.

– Но там же не одни только демоны живут, – заметила я, прихлебывая чай. – Вроде бы…

– Нет, конечно, – согласилась Мика, – но как понимаешь, кто правит балом, тот музыку и выбирает.

– Но зачем есть еду, которая вызывает такие ужасные последствия? – недоумевала я.

– Ты про Чи Кха? – отставила соседка пустую тарелку в сторону, облизнув испачкавшиеся в соусе пальцы. – Я не знаю, может быть, им просто нравится страдать?

– Ага, то есть, страна состоит из мазохистов?

– Кто такие мазохисты? – тут же полюбопытствовала Мика.

– Любители получать удовольствие от боли, – кое-как сформулировала я, смутившись и попытавшись скрыть это за кашлем.

Но мое искусственное натужное покашливание тут же трансформировалось в настоящее, как только раздался голос, от которого у меня не то, что внутренние органы вздрогнули, а буквально все тело буквально охватило жаром, как при затяжной лихорадке.

– Боль здесь ни при чем, – лениво и насмешливо проговорил Сатус и выступил из-за дерева, – все дело в ритуале.

Его руки были небрежно сунуты в карманы, а в глазах блестела злость. Неторопливой походкой зверя, исследующего свои угодья, он прошелся и встал прямо перед нами.

Вслед за Сатусом из-за наших спин появились двое других парней из его привычной свиты. Только если про остальных из семерки Мика уже успела мне хоть что-то рассказать, то эти двое почему-то оказались за пределами её описания, хотя они и присутствовали прошлым вечером на импровизированной тренировке под нашими окнами.

Обогнув дерево с разных сторон, они остановились рядом с нами, каждым своим движением демонстрируя небрежность. Один замер с одной стороны, то есть, рядом с Микой. Другой навис надо мной.

Оба парня были высокими, но все же ниже, чем сам Сатус. Тот, что был рядом с Микаэллой имел светло-каштановые, чуть подвивающиеся у линии лба волосы, вытянутое лицо, идеально прямой нос и такой внимательный взгляд, от которого, казалась, не способна ускользнуть ни одна деталь. Движения парня отличались плавностью и мягкостью, каждое – словно часть танца, который он как будто бы невзначай разучивает. При этом, он не казался наигранным или ненастоящим, наоборот, в нем бурлила энергия – смирная, если её не провоцировать, но готовая взорваться адским пламенем, стоит лишь пойти ей наперекор.