Буг в огне

Не заметил, как машина выскочила на Суворовский мост. Навстречу танки. Видимо, 22-я танковая вытягивается. Но что это на танках? Так это же патронные ящики! Выскакиваю из машины и прямо к головному танку. В открытой башне стоит командир, направляет движение колонны. Сразу не разобрал, кто по званию, показалось, подполковник.

— Товарищ подполковник…[61]— представляюсь. — У вас, я вижу, на машинах патронные ящики.

— Короче!

— На полигоне пулеметная рота без патронов.

— Товарищи, поможем пулеметчикам. Сбросьте на машину 10 ящиков.

30 тысяч патронов! Порядок.

— Ну, жми, друг, на всю железку! — говорю водителю.

Благополучно проскочили Южный городок, по которому немцы вели массированный артогонь.

В роте потерь не было, если не считать раненого ездового. Приказал немедленно набивать ленты. Почти одновременно прибыли командиры 1-го взвода лейтенант Алексей Иванович Коломыцев и 2-го — младший лейтенант Григорий Данилович Клинотин. Но опасения мои оправдались: из крепости не прибыли замполит младший политрук Иван Аксенович Троян и командир 3-го взвода лейтенант Петр Иванович Давыдов[62]. В первую и вторую роты вообще никто из комсостава не прибыл. Оказавшись старшим, вызвал к себе помкомвзводов и старшин рот.

В это время артполк на мехтяге выходил с полигона. Я к командиру:

— Дайте патронов.

— Откуда у нас патроны, у нас снаряды.

— Хорошо, скажите, что нам делать. У меня три роты.

— Ты роты подчинил?

— Да, но не ясна обстановка, и какова задача, тоже не знаю.

— Занимай оборону. Прикроешь наш отход. Как только пушки вытянем на огневые, дадим по фашистам огоньку.

Так и сделали. Часов в восемь появился майор Дородных. Я несказанно обрадовался. Доложил ему обстановку. Выслушав меня, майор приказал:

— Две роты направь к бульковскому мосту и прикажи там сосредоточиться. Сам с ротой отходи в район Красного Двора. Справа у тебя — Мухавец, за ним 2-й батальон 84-го стрелкового полка. Твоя задача — занять оборону и огнем прикрыть отход наших частей. Все ясно?

— Ясно.

— Действуй!

Мы вышли в район Красного Двора. Здесь оказались удобные позиции, оставшиеся еще со времен первой мировой войны. Приспособили их. А скоро и вступили в бой с передовыми подразделениями противника. Почти целый день удерживали мы свой рубеж, прикрывая отход частей. Но где же обещанный артиллеристами огонек, почему молчат пушки?

Перед вечером майор Дородных приказал:

— По московскому шоссе беспрерывно идут войска. Будем отходить через шебринский лес.

Снялись с позиций. В это время к нам подошла группа пограничников. Они рассказали, что немцы уже в Бресте. А из крепости все время доносится гул канонады.

Подходим к деревне Франополь. По обочинам дороги лежат разбитые орудия, тягачи. Так вот почему молчали пушки! Полк не успел занять огневые позиции.

В шебринском лесу к нам присоединилось человек 70 артиллеристов, связистов.

При выходе из лесу нарвались на немецкие части. Завязался бой. Фашисты бросили против нас танки и бронетранспортеры. Пришлось отойти в ближний лес. Темнеет. Бойцы расположились на отдых.

Но летняя ночь коротка, отдыхать особенно некогда. Хотел ночью перейти московское шоссе — не удалось. Мы укрылись в бульковском лесу. Утром вновь встретился с Дородных. Посоветовавшись, решили провести разведку в направлении Стриганец — Радваничи и выйти в старосельский лес, оттуда через болота на Пинск. Возможно, удастся соединиться со своими.

В ночь на 24 июня благополучно перешли в старосельский лес. К этому времени у нас собралось 286 человек. Тут были и танкисты, и связисты, и артиллеристы, и пограничники — словом, воины самых разных родов войск.

Здесь я встретил Николая Кулишека из деревни Старое Село. Ему было лет под 70.

— Папаша, не знаешь ли, как выйти на влодавское шоссе лесом? — спросил я его.

— Как не знать, сынок. Да только ведь по шаше германец идет.

— Проведи, папаша.

Ночью вышли к шоссе. Оно действительно оказалось забито вражескими войсками. Мы пытались проскочить, но были обнаружены. Завязался бой. Он был не в нашу пользу, и вновь пришлось вернуться в старосельский лес.

— Что будем делать, Семен Капитонович? — обратился я к Дородных.

— Да, трудное положение, — ответил он раздумчиво. — Что-то надо делать.

— Чтобы двигаться дальше, нужны боеприпасы — у нас их нет. А идти так, как есть, значит, терять людей.

Дородных не ответил.

Над лесом сгущались сумерки, повеяло прохладой. Настороженно шумела листва и надоедливо пищали комары. Каждый из нас, видимо, думал о своем. Я думал о том, что из троих командиров-пулеметчиков осталось нас двое: Клинотин погиб в первый же день в бою у бульковского моста, а ведь скоро немцев должны погнать на запад, и он уже не увидит нашей победы.

— Семен Капитонович, не может быть, чтобы наши далеко отступили, а? Как вы думаете?

— Не должны.

— Вы знаете, у меня есть мысль. Всей нашей группе перейти к партизанским методам борьбы, а когда наши войска начнут наступать, будем наносить удары по фашистам с тыла.