Буян

— Оч-чень просто… раздвоя-е-ние личности! Во как! — пояснил горделиво бывший чиновник.

— Коллежский секретарь! У него в голове фантазия, хи-хи! — повертел пальцем у лба спутник раздвоенной личности и, стукнув фамильярно Евдокима по плечу, предложил: — Давай, почтеннейший, закурим, а?

— Пожалуйста, только у меня нет.

— На, возьми, милой… И спички — на! Люблю я тебя, ик! Давай поцелую… — полез он на Евдокима.

Тот с внезапной брезгливостью оттолкнул его и, отвернувшись, быстро пошел вдоль аллеи.

— Сволочь! Сукин кот!

— Гад сопливый! — выругались ему вслед, но он уже не слышал.

Вот и конец аллеи. Дороги дальше нет.

Нет дальше дороги — тупик.

Он зажал зло мундштук папиросы в зубах, прикурил, затянулся глубоко первый раз в жизни и приложил к виску дуло смит-и-вессона.

Вдруг рядом у ног страшно и тоскливо завыл пес.

Сердце Евдокима жестоко сжалось от невыразимого отчаянья. Он нажал курок — и рухнул весь мир.