Буйный бродяга 2014 №2

Альтернативная история, как известно — жанр, требующий определенных знаний истории реальной, поэтому как-то сразу пропадает интерес к авторам, считающим, что Италия расположена на Пиренейском полуострове; что Обводной канал в Москве существовал в семнадцатом веке; что страшная аббревиатура «МИ-6» использовалась в отношении секретной разведывательной службы Великобритании задолго до Первой Мировой; что «княгиня» и «княжна» — это синонимы. Это все вроде бы знания совершенно не секретные и не сакральные, а в эпоху интернета приобретаемые и вспоминаемые при должной сноровке за несколько секунд. Но, по крайней мере, рассказы, в которых обнаружены столь постыдные ляпсусы, хотя бы похожи на художественные произведения. Но вот какое отношение имеет к фантастике и литературе вообще псевдоисторическое «расследование» на тему «англичанка гадит» («Житие Лаврентия, или Яд и Корона», Виктор Точинов)? Что злодеи-англичане Петра Первого отравили, а Сталина хотели отравить ради защиты своих индийских владений — это не фантастика, а издевательство просто, если вспомнить, когда англичане прочно закрепились в Индии, когда они оттуда ушли, и кто был их основным конкурентом в борьбе за колонии. Да, идея омыть сапоги в Индийском океане стала благодаря господину Жириновскому для русских патриотов фетишем вроде пресловутого православного креста над Святой Софией (тема, которой в рассматриваемом сборнике также уделено большое внимание). Но отчего-то «расследование» не упоминает, что глубже и серьезнее всех проработал «индийский вариант» в свое время не Петр и не Сталин, а Лев Давидович Троцкий еще в девятнадцатом году. Причем обошлось это для него, что характерно, без всяких фатальных последствий — а ведь времена были суровые, военные, и простора для столь любимых британской секретной службой трагических случайностей было очень много. Но революционер Троцкий, предложивший зажечь в Индии революционный пожар, — это для русских патриотов «авантюрист» и «утопист», а Павел Первый, погнавший казачьи полки через всю Среднюю Азию без всякого плана, без внятной проработки кампании, — это государственно мыслящий деятель, убитый бессовестной «англичанкой» именно по причине своего государственничества.

Точно так же сомнительно смотрится в антологии, посвященной юбилею дома Романовых, рассказ, в котором династия оказалась помножена на ноль еще в восемнадцатом веке без участия всяких там революционеров («Империи минуты роковые», Александр Просвирнов). Впрочем, куда более сомнительна идея о присоединении в ходе Семилетней войны к России Пруссии, а затем и всех оставшихся германских земель. Даже не с военной точки зрения, а с чисто экономической. Ибо, если судить по уровню экономического развития, по численности населения в указанный период, Российская империя должна была либо завоеванной Германией подавиться, либо... перестать быть Российской империей, а стать чем-то вроде Австро-Венгрии со стремительно возрастающей ролью немецкой компоненты. И если даже на независимую Россию имперского периода германские народы оказывали определяющее культурное воздействие (доходившее в некоторые годы до полного и откровенного раболепия перед всем прусским), то в гипотетической Германороссии государственным языком вскоре стал бы немецкий, да и столица, скорее всего, была перенесена из теряющего свое значение Петербурга в более западные и более комфортные области. Правящая же династия, которая и в реальной истории была практически полностью немецкой крови, онемечилась бы стремительно и окончательно... Воистину, самый ярый русофоб не способен пожелать России худшей участи, чем оказаться внутри патриотической фантазии, одобренной и поддержанной Екатеринбургской епархией!

Вообще же представителям этой самой епархии стоило бы хотя бы пролистать антологию, ибо слишком уж вольно распоряжаются ее авторы жизнями монархов: этому подольше прожить, а этого, наоборот, отравить или убить пораньше — именно так авторы видят выход из тупика, в конце которого Романовых ждала известная стена подвала Ипатьевского дома. Впрочем, вопреки культивируемому ныне мифу, кровь монархов никогда не была на Руси такой уж священной жидкостью: на престоле российском с большим успехом и без особых угрызений совести восседали и сыноубийцы, и мужеубийцы, и отцеубийцы. Стоит ли после этого возмущаться планами части декабристов по истреблению династии или «кровавыми сапогами», что приготовила для Александра Второго «Народная воля»? Вряд ли.