Буйный бродяга 2015, специальный выпуск

Вечером Чану удалось переговорить с заложниками. Сами себя, впрочем, они таковыми не считали (Кацонис по этому поводу потом буркнул что-то медицинско-непонятное, вроде «Стокгольмский синдром»). Случившееся с ними они воспринимали как что-то вроде аварии и были благодарны колонистам, что те спасли их и приютили на своей планете. Когда Чан говорил, что земные корабли стали жертвами нападения, ему терпеливо объясняли, почему у колонистов не было другого выхода. На слова, что их насильно удерживают — смеялись. Кто удерживает? Хочешь — иди в любую сторону! До соседнего фольварка — тридцать километров, а до Мейнленд-сити — все сто пятьдесят. Но можно и съездить на попутке, если готов на следующий день дополнительно отработать за такую экскурсию. Гораздо охотней ребята с «Искателя» рассказывали Чану о своей экспедиции к белому гиганту Тубану и его новооткрытому спутнику-карлику. Остальным обитателям Пайн-лейка эти истории, похоже, успели изрядно надоесть, а курсант слушал с живым интересом. Слушал о местах, откуда свет дойдет до Земли только через триста лет, откуда уже виден впереди «край мира» — темное беззвездное пространство между нашим и соседним галактическим рукавом.

Перепрыгнуть через этот океан пустоты в следующий рукав сможет только «Феникс».

Наутро Пайн-лейк напоминал растревоженный муравейник. Население усадьбы осаждало выкаченные из ангаров воздушные машины — две легкие авиетки, большой грузовой винтокрыл и так, кажется, до конца и не собранный вертолет. Колонисты, которых Чан спрашивал, отвечали только, что передан экстренный вызов на общий сбор. В истории колонии, по их словам, было всего несколько таких случаев. Последний — когда Бен Джарвис объявил Клару независимой республикой и был избран новым председателем Планетарного Совета. Чтобы успеть доставить всех на место, пришлось задействовать все воздушные суда. Земляне, включая и Чана с Кацонисом, погрузились в вертолет. Полет не занял много времени, что только и можно было сказать в его пользу. Разноцветные аккуратные здания Мейнленд-сити выглядели игрушечными на фоне встающих вокруг голых скал, лишь в некоторых местах можно было заметить островки зелени. Городок казался слишком маленьким для толп заполнивших его поселенцев. Выставленные из столовых и закусочных столики кое-где целиком заполняли неширокие улочки, так что углы грозящих улететь с ветром скатертей били по ногам прохожих.

Обойдя за полчаса весь город, Чан решил сходить к большой еловой роще, виднеющейся на окраине Мейнленд-сити. Попав из яркого дневного света в плотный холодный сумрак под сводами тяжелых игольчатых лап, он не сразу понял, что очутился на кладбище. Это было первое кладбище, которое Чан видел в своей жизни, не считая, конечно, мемориалов героям прошлых эпох. Здесь всё было по-другому. Безлюдье, тишина, замшелые, засыпанные высохшей хвоей валуны с начертанными на них именами. Некоторые из них оказались знакомыми. О жертвенном подвиге этого летчика сообщали несколько лет назад, рядом лежал один из основателей колонии. А еще Чан встречал имена известных писателей, живописцев, композиторов — Клара со своим крошечным населением удивляла количеством вышедших оттуда мастеров творчества. Подавляющая часть имен на могилах Чану ничего не говорила, но он понимал, что лежащие здесь люди — самое крепкое, что связывает ныне живущих кларян с их миром, с их планетой.

Когда Чан вернулся обратно в город, все уже шли к открытому амфитеатру, вырубленному в горном склоне. Чан испугался, что придется сидеть прямо на каменных скамьях, но при входе всем выдавали толстые подушки с самоподогревом. Неплохо было бы еще и натянуть сверху что-то вроде тента — Альсафи стояло прямо над головой. Наконец, расселись тесными рядами все десять тысяч кларян — мужчины, женщины, пожилые, зрелые люди, молодые и подростки. Маленькие дети, как разузнал Чан, во время таких собраний играли с воспитателями в помещениях Планетарного Совета.

Землянам выделили места на самом верху, откуда открывался вид на острые крыши и башенки Мейнленд-сити и на бегущее за ними белыми барашками беспокойное море.

У трибуны внизу амфитеатра появился председатель собрания — седобородый старик, как понял Чан, старейший житель колонии. Он говорил с трудом, еле слышно, объясняя причину общего сбора колонистов. Между Кларой и Землей возник конфликт по поводу гелиостанции у Альсафи. После столкновений в космосе обе стороны согласились начать мирные переговоры. Для начала председатель предложил выслушать представителя Земли и уступил трибуну Тулину.