Буйный бродяга 2016 №5

Надо успокоиться, срочно и неотложно. Нельзя в состоянии нервного возбуждения сделать точный выстрел, даже с цейссовским восьмикратным прицелом. Аля нащупала двумя пальцами пульс на шее, затем представила перед собой отсчитывающий секунды метроном и усилием воли стала «подгонять» биение своего сердца под воображаемый стук. Дрожь в теле утихала, дыхание становилось ровнее, даже в горле перестало першить. Уже несколько лет Аля экспериментировала с самовнушением, и ей удалось добиться интереснейших результатов — не на уровне индийских йогов, разумеется, но все же некоторые знания об управлении собственными жизненными процессами она получила. До смерти обидно, что эти знания не принесут пользу людям. До смерти. До смерти всех тиранов на Земле.

Пусть это кому-то покажется смешным, но пулю, которая должна поразить сегодня цесаревича, будет толкать вперед не только энергия взрыва пороховых газов, но и Алина ненависть.

— Мам, ты что, заснула? — Токо обеспокоено трясла меня за плечо.

Я открыла глаза, увидев удивленных и в некотором роде даже восхищенных своих детишек. Стоявший в коридоре шум от работающего оборудования, прямо скажем, не располагал к сладкой дреме. Однако война с ее постоянными недосыпами научила меня входить в спящий режим в каждую свободную минутку — например, при переброске транспортом с места на место. На гражданке этот условный рефлекс постепенно сошел на нет, но в «Интерсерче» отчего-то снова заработал на полную.

Шея затекла, спина одеревенела — ого, это я хорошо придавила. Попытку глядеть на работающую плазморезку через пальцы пресек Мика, нацепив на меня сварочные очки. Лу заканчивала вырезать вытянутый прямоугольник явно не по своим габаритам — спешила, похоже. Всех охватило радостное нетерпение — именно ради таких моментов мы и занимаемся тем, чем занимаемся. Ясмина старательно водила пистолетом с охлаждающей смесью по оплавленной поверхности реза. Запах, несмотря на работающую вовсю вытяжку, стоял соответствующий — ну да нам, заводским, не привыкать.

— Как ни странно, дверь оказалась однослойная, — объясняла мне Токо. — Режется так себе, но на швейцарский сейф непохоже. Хотя будет потолще, чем в корейских бункерах.

— Очень может быть, что мы зря вообще с этой стороны зашли, — сказал Мика.

— То есть?

— Дверь запирается только изнутри, механически. Никакой электроники, я проверил. Значит, тот, кто там закрылся, должен был как-то выйти, верно? Может, мы просто не с того конца начали?

— Ну, нашел время для таких идей, — отозвалась Ю. — Да и нет тут никакого аварийного выхода, а если и есть — до него еще сложнее добраться, чем до этого.

— И кто сказал, что тот, кто там заперся, сделал это только для того, чтобы выйти с черного хода? — подумала я вслух.

— Что, там и в самом деле скелет фашиста с пулеметом? — насторожился Мика.

— Это как раз хорошо, если скелет, — я не без труда достала старый австрийский пистолет с тактическим фонариком, пообещав себе в следующий раз крепить кобуру под левую руку. — Скелеты и мумии вообще милейшие люди по сравнению с некоторыми...

Лу закончила резать, и теперь мы дожидались, пока вся дверь остынет. Через пару минут она, тщательно прицелившись, жахнула всей стопой по вырезанному прямоугольнику, едва удержавшись на ногах, и кусок стальной плиты с грохотом упал внутрь. Все мы с нетерпением, подсвечивая фонариками, вглядывались в образовавшееся отверстие. Как и следовало ожидать, разглядеть что-то существенное не получалось.

— Ладно, лезть придется мне, — Ясмина уже собиралась юркнуть в темноту, но я остановила ее властным окриком:

— А ну стоп! Это мамино дело, я тут у вас первый кандидат на встречу с неизвестным.

— Мам, ну ты же однорукая сейчас. Или ты и впрямь думаешь, кто-то там сидит и хочет нас укусить?

— Понятия не имею. Но если хочет — то пускай начинает с меня, тогда точно зубы обломает.