Буйный бродяга 2017-2018 №6

Существует в общественном восприятии сталинизма и самого Сталина один удивительный, на первый взгляд совершенно непостижимый парадокс. В каждом современном книжном магазине два-три стеллажа отведены под тематическую литературу. Пестрят цепляющие глаз названия: «СТАЛИН — БОГ-ИМПЕРАТОР ИЗ МАШИНЫ», «СТАЛИН — НАСЛЕДНИК ДОМА РОМАНОВЫХ», «СТАЛИН ПРОТИВ СИОНСКИХ МУДРЕЦОВ», «СТАЛИН ПРОТИВ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ», «ПУТИН — ЭТО СТАЛИН СЕГОДНЯ», «ЖЕЛЕЗНЫЕ ЯЙЦА СТАЛИНА», «СТАЛИН И ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ», «ВОЗВРАЩЕНИЕ СТАЛИНА»… К каждой годовщине пакта Молотова-Риббентропа, к каждому дню рождения и смерти знаменитого специалиста по языкознанию медийное пространство лихорадит от пустопорожних дискуссий. Чуть ли не каждый конфликт хозяйствующих субъектов в современной России, в результате которого тот или иной деятель бизнеса, политики или культуры оказывается за решеткой, сопровождается разговорами про «новый тридцать седьмой» (скорбными стенаниями — из угла либералов огоньковской закалки и торжествующими визгами — со стороны «державников» на государевой службе). Словом, очевидно, что в России по популярности Сталин обошел и Битлз, и Иисуса Христа. Но вместе с тем, при всем медийном ажиотаже вокруг «отца народов», его идейное наследие (весьма обширное — тринадцать томов издано только до пятьдесят третьего года) оказывается совершенно невостребованным — хотя, казалось, уже одно имя обеспечит любому изданию сталинских работ стопроцентный коммерческий успех. Но нет — выпуском «дополнительных томов» сталинского собрания сочинений занимаются энтузиасты-дилетанты, а коммерческие издания представляют собой надерганные чуть ли не по абзацу компиляции казенных банальностей из эпохи банкетов и тостов и выдернутых из контекста отрывков внутрипартийной полемики. Можно с уверенностью сказать: самый узнаваемый персонаж в отечественной истории поразительно непопулярен в качестве мыслителя и теоретика, поразительно невостребован и несозвучен современности. Любой нынешний поклонник Сталина, заглянув в аутентичные тексты, не найдет в них для себя ничего цепляющего за живое — ни пассажей о величии белой славянской расы, ни апологетики православной империи, ни даже призывов к борьбе с еврейским заговором. После чтения книжек современных сталинских пророков вроде Старикова такой результат порядком разочаровывает, и в итоге возникает определенный запрос на «неизвестного», «тайного» Сталина, который никогда не был искренним революционером (революции ведь — это зло), а был, напротив, консервативным, патриотически настроенным религиозным обывателем. А спрос рождает предложение — так и возникают неуклюже состряпанные фальшивки вроде «беседы с Коллонтай», «политического завещания» или жанрово связанных с ними «дневников Берии». Фальшивки эти сварганены настолько топорно, что до конца в них мало кто верит — но хотят верить очень многие (как и в пресловутый «план Даллеса», который «не существует, но действует»). Документального жанра, разумеется, будет маловато — и появляется на рынке обширный пласт тематической художественной литературы, самыми характерными представителями которого являются пресловутые «попаданцы к Сталину». Мы смеемся и негодуем, глядя на патриотических реконструкторов с их влажными мечтами о железной руке в ежовой рукавице, на либералов, чьими стараниями порядком была обесценена память сотен тысяч жертв Большого Террора, но для людей, ломающих копья в интеллектуальных боях об истории нашего недавнего прошлого, в последнюю очередь имеют значение реальные беды и победы тридцатых-сороковых годов, реальные противоречия и конфликты этой эпохи. И книга Рыбакова — это крайняя форма литературной деконструкции сталинизма, декларативное и демонстративное его присвоение именем современной «патриотической общественности». Присвоение это идет достаточно примитивными путями — начиная с элементарного, с языка. Вот как разговаривают главный герой, высокопоставленный работник НКИДа, и Генеральный Секретарь ЦК ВКП(б), фактический лидер Советского государства: