Буйный Терек. Книга 2

— Ваши тоже положили немало мюридов, особенно один, тот, что заперся в сакле почтенного Махмуда. — И старики рассказали офицерам о том, как один из солдат долго отбивался от мюридов, и только милость имама, восхищенного его стойкостью, спасла ему жизнь.

— Он сидел на бочке с порохом, держа огонь возле, и никто не мог ворваться к нему… Он хотел взорвать и себя, и мюридов, — с уважением говорили старики.

— Сам Шамиль-эфенди пришел к нему со словами к милостью имама. Храбрые люди у мюридов в почете, к имам простил вашего солдата.

— Кто б это был? — в раздумье спросил Опочинин.

— Его ваш падишах из офицеров в солдаты прогнал… так говорили мюриды, говорили, он взбунтовался, когда у вас старый царь умер, — сказал старшина.

И после долгих расспросов и пояснений все поняли, что это был Булакович.

Старики рассказали и о том, что имам приказал зарыть в землю тела убитых и обезглавленных солдат, раз навсегда запретив горцам отрубать головы погибшим в боях врагам.

Это было что-то новое, и майор, и офицеры, не доверяя сказанному, переспросили стариков.

— Да, имам запретил издевательство над убитыми врагами, считая это постыдным и недостойным мюридов делом.

Офицеры переглянулись, проникаясь невольным уважением к Кази-мулле.

Конная разведка выяснила, что горцев не было и за Андрей-аулом. Пехота снова заняла свои места. Майор расставил посты и караулы за валами и рвом.

Все было, как две недели назад, но сама крепость, подступы к ней, ее стены, побитые ядрами и пулями, обветшалый и обшарпанный вид ясно говорили о ее слабости. Внезапной, той, которую создал Ермолов, укрепил Вельяминов и защищал полковник Чагин, той Внезапной — не было.

«Почему они ушли? Побоялись подхода наших или разуверились в своих силах?» — обходя крепость, думал майор Опочинин. Ему, старому кавказцу, было ясно, что крепость могла бы выстоять еще неделю-полторы, затем… Он покачал головой.

Шедший рядом с ним саперный офицер, или, как тогда называли, «траншей-майор», делал записи, выяснял степень разрушения крепостных стен, вала, рвов и предохранительного пояса.

Хотя Кази-мулла ушел, гарнизон крепости все еще был под впечатлением двухнедельной осады.

Впервые за долгие годы кавказской войны горцы осадили и держали взаперти крепость с сильной артиллерией и крепким гарнизоном. Такого прежде не бывало!

Казачьи разъезды поскакали за Андрей-аул и, удалившись на семь-девять верст от него, удостоверились, что горцы действительно ушли. А через час издалека, со стороны кечаульской дороги, глухо, потом ясней и раскатистей донеслись пушечные выстрелы. Они усиливались. Где-то, верстах в двадцати, гремел бой. Видимо, приближался русский отряд.

Комендант крепости, к этому времени уже пришедший в себя, опухший от беспробудного пьянства, с красными заплывшими глазами, но при шашке и шарфе, появился перед гарнизоном, выслушал доклад майора и приказал сотне донцов выйти навстречу все ближе и ближе придвигавшемуся орудийному гулу.

— Наши идут… помощь подходит… спас Христос! — крестясь, говорили солдаты, посматривая на кечаульскую дорогу.

Донцы на рысях скрылись за пригорком, с которого недавно стреляло по крепости орудие мюридов.

А за холмами поднялось густое, рыже-белое облако пыли. Оно обложило холмы и дорогу. Было ясно, что на крупной рыси идет конница.

Прошло еще около часа, и на дороге показались драгуны. Оли двигались широким строем, по шести, спокойным шагом, не горяча коней. Рядом с эскадронным командиром ехали четверо донцов, а за драгунами шла пехота, сверкали пики и штыки, клубилась пыль, катились орудия. А пехота все шла и шла… Передние роты уже подходили к Андрей-аулу, а запыленная лента колонны еще поднималась на холмы и, переливаясь, спускалась в долину.

Весь гарнизон Внезапной высыпал навстречу. Солдаты, торговцы, женщины, казаки — все шумно, криками, объятиями встретили драгун, потерявших в этой взволнованной суматохе воинский строй.

Подполковник Сучков строевым шагом подошел к генералу Эммануэлю и, сделав шашкой «подвысь», громко и раздельно выкрикнул:

— Честь имею доложить вашему превосходительству, что крепость Внезапная выдержала пятнадцатидневную осаду горцев и отбила шесть ожесточенных штурмов.

Генерал обнял коменданта и коротко сказал:

— Спасибо за службу. Государь император не оставит вас своей милостью. Ура!

И все — и солдаты, и казаки, и вольные, только что пережившие осаду и штурмы, — громко и радостно подхватили «ура-а!».

Генерал Эммануэль, сопровождаемый офицерами, направился в крепость, а войска все подходили к Андрей-аулу мимо настороженных и испуганных жителей.

Глава 8