Буйный Терек. Книга 2

Солдаты отдыхали, готовясь к утреннему сражению. Все знали, что разбитые остатки войска имама окружены, что уйти им некуда и что завтра будет еще один свирепый, но последний бой. Солдаты ели подвезенный ужин, курили, многие спали прямо на сырой земле. Подошли еще два батальона апшеронцев, их сейчас же выдвинули на окраину сгоревшего аула. Черкей дымился, кое-где огонь, тлевший в грудах пепла, прорезал тьму, но это были последние отблески пожара. Часов около одиннадцати ночи разнеслось:

— На молитву, шапки долой!

Послышалось разноголосое пение «Тебя, бога, хвалим», «Спаси, господи», и лагерь стих, только дымили костры да сторожевые казаки то исчезали, то подъезжали к палатке генерала.

Со стороны мюридов изредка постреливали. На террасах возвышавшейся над аулом горы тоже горели костры, но вскоре они потухли, зато на противоположной каменной гряде зажглись другие.

Русские посты внимательно следили за ними, то и дело донося генералу, что окруженные мюриды даже и не пытаются пробиться из кольца, что у них горят костры, возникают новые и идет редкая перестрелка.

— Да и что им делать осталось! — пожимая плечами, ухмыльнулся Коханов. — Они в кольце. Утром бой, к полудню имам и его наибы будут уничтожены, а вместе с ними и газават.

Ночь прошла спокойно. А когда рассвело и пехота двинула вперед свои дозоры, выяснилось, что на гряде и окружавших аул террасах нет ни одного горца.

Взбешенный генерал Коханов назначил расследование, послал вдогонку казачьи сотни и драгунский дивизион. Мюриды исчезли. Только возле аула Халаши казаки натолкнулись на завалы и ожесточенный огонь противника.

Расследование показало, что ночью на участке, который охраняли посты горской милиции кумыкских добровольцев и отряд аварцев, посланный ханшей на помощь русским, было замечено какое-то движение, но часовые приняли колонну за казачьи сотни и беспрепятственно пропустили.

— Своя сволочь!.. Они все в душе с этим Кази-муллой… Разве можно доверять гололобым! — ругаясь, завопил Коханов.

Аслан-хан казикумухский и шамхал Тарков Нуцал приказали казнить четырех человек из отрядов, охранявших дорогу на Халаши.

Вечером все четверо были казнены, а из отрядов шамхала, Аслан-хана и ханши Паху-Бике ночью самовольно ушло в горы более полутора сотен мусульманских добровольцев.

Черкей был дотла сожжен русскими и вытоптан копытами коней, колесами повозок, фур и орудий, однако имам, его штаб и основная масса мюридов ушли в горы.

Единственным результатом победы было то, что, потрясенные неудачей, горские аулы замерли, залечивая раны, нанесенные в последние месяцы войны.

Генерал Алексей Александрович Вельяминов-старший, правая рука, друг Ермолова и единомышленник по всем вопросам ведения Кавказской войны, после падения «проконсула» был переведен графом Паскевичем в Россию. Паскевич не любил ермоловцев и не доверял им, и Вельяминов после высокого положения, которое он занимал при. Ермолове, стал обыкновенным начальником пехотной дивизии, расквартированной где-то возле Рязани.

Вельяминов спокойно перенес понижение, ревностно принялся за строевую работу в своих полках и на инспекторском смотре, произведенном великим князем Михаилом Павловичем, его дивизия оказалась лучшей из всех расположенных в срединной России.

Паскевич, зорко следивший за ермоловскими любимцами, понял, что упустил способного начальника, который мог бы помочь ему в сложных и запутанных кавказских делах. Спустя два года после ухода Вельяминова Паскевич написал ему весьма доброе и лестное письмо, а затем через барона Дибича добился у Николая награждения вне очереди опального генерала орденом Станислава I степени и «высочайшего благоволения». Вельяминов все это знал и не удивился, когда его 14-я пехотная дивизия была по просьбе Паскевича переведена на Кавказ. Получив еще одно дружеское письмо графа, он ответил ему в почтительно доброжелательных тонах, и неудовольствие Паскевича было забыто.

Оба генерала — Паскевич и Вельяминов — рьяно принялись за разработку плана «утверждения русского владычества на Кавказе», как официально именовалась подготавливаемая ими широкая экспедиция в горы. Но холера, внезапно охватившая Дагестан и всю русскую линию, затем небывалое землетрясение и, наконец, отъезд Паскевича в Польшу разъединили их, хотя Паскевич, несмотря на военные действия в Польше, иногда помогал Вельяминову и Розену своими указаниями издалека.

Второе пребывание Вельяминова на Кавказе ознаменовалось рядом жестоких экспедиций, главным образом в Чечню, куда он, помня поражение Эммануэля, выступал всегда большими силами пехоты, кавалерии и батарей.