Буйный Терек. Книга 2

Всегда находившиеся в положении боевой тревоги, казаки этих станиц приготовились к отражению горцев. Первый удар мюридов пришелся на станицы Новоосетинскую и Черноярскую. Ранним июльским утром посты новоосетинцев заметили высыпавшее из лесной чащи трехсотенное скопище горцев. Мюриды в конном строю ринулись на малочисленную разведку осетин. Дав с коней залп, новоосетинцы отступили к завалам и рвам, окружавшим станицу. Часть мюридов спешилась и бросилась на завалы. Здесь были лучшие части Гамзата, его личная охрана, составленная из близкой родни и тех аварцев, которые пошли за ним, покинув Аварию и ханшу Паху-Бике. Здесь были шестьдесят лучших джигитов из Унцукуля, Гоцатля, Ашильты и Иргиноя; тут были наездники из Елисуя, Табасарани, Ботлиха; беледы из горной Чечни; абреки и аширеты из Тарков; кумыки, порвавшие с родиной и своими близкими из-за любви к вольной походной, полной приключений жизни, которую им давал газават. Пешие мехтулинские воины с криками «алла», не обращая внимания на огонь из-за завалов, уже добежали до рвов, окружавших Новоосетинскую. Еще вчера перед вечерним намазом Гамзат-бек передал благословение на победу и приказ имама разгромить обе станицы отступников-иров[68], осмелившихся отклонить обращение имама вернуться к мусульманству и перейти на сторону газавата.

Защиту Новоосетинской несли сто семьдесят человек, которыми командовал есаул Елбаев. Станица эта была хорошо укреплена и некоторое время, даже без помощи соседей, могла б выдержать натиск мюридов. В эту ночь в ней находилась еще и охотничья команда Бутырского полка в составе тридцати семи человек, шедших из станицы Прохладной в Грозную. При первой же тревоге солдаты вместе со своим прапорщиком Ковтуном и с новоосетинцами бросились к завалам. Смешавшись с казаками, солдаты открыли огонь по пехоте и коннице горцев.

Мюриды, не ожидавшие встретить здесь русскую пехоту, остановились, затем попятились, видя, как из леса на них пошли в атаку конные казаки. Это соседи, черноярцы, но главе с хорунжими Тускаевым и Бучкиевым на галопе вовремя подоспели к бою.

На левом крыле сражения мюриды дошли до завалов и частично овладели ими, но новоосетинцы ударом в шашки и ружейным огнем выбили их. Тут дрались даже женщины-осетинки. Особенно отличились две, Гопушти-Ага и Мистолати-Сона, мужественно сражавшиеся в первых рядах защитников и погибшие в рукопашном бою.

Завидя подошедшую помощь со стороны Черноярской, казаки и солдаты бросились на отступавших мюридов. Горцы, оставив несколько убитых, повскакали на коней и во весь намет понеслись к лесу.

Победа казалась полной. Соединившиеся отряды новоосетинцев и черноярцев в свою очередь в конном строю ринулись за бегущим противником. Они нагнали замешкавшихся мюридов и вломились в их арьергард, рубя отступающих. Осетинские «тох!» и «марга!»[69] смешались с «алла» горцев.

На плечах бегущих осетины проскакали лес, дальше начался густой камыш. Он стеной стоял слева и справа, шурша своими желтыми мохнатыми верхушками. Его высокий, выше человеческого роста, метелки качались по ветру. Казалось, не было ни конца, ни краю этому камышовому морю, и только далеко, верстах в трех, снова темнел густой зеленый лес.

Осетины ворвались в камышовую чащу и понеслись по неширокой дороге вперед. Лишь те из мюридов, которые успели соскочить с коней и пешими нырнуть в желто-зеленую камышовую чащобу, уцелели.

И вдруг грянул залп, один, другой, третий… Передние конники повалились с седел, а из камышовых зарослей, ломая стебли, высыпала находившаяся в засаде огромная партия мюридов во главе с Гамзат-беком.

Сзади и по бокам запылали камыши, огонь быстро охватил всю территорию, по которой только что так победно пронеслись казаки.

Теперь и офицеры, и осетины станиц Черноярской и Новоосетинской поняли, как ловко завлекли их в засаду две-три сотни мюридов, специально для этого брошенных в ложную атаку Гамзат-беком.

Вся восьмисотенная партия горцев с трех сторон обрушилась на небольшой русский отряд. Отступать невозможно, рассыпаться тоже, кругом огонь, камыши, смерть. И осетины-казаки, поняв это, решили биться насмерть, веря, что помощь соседних станиц подойдет.

Начался бой, о котором генералом Вельяминовым в отдельном донесении было сообщено в Петербург и Тифлис.

Огонь уже перекинулся на кустарник, и едкий дым, треск сучьев, языки пламени полукольцом охватили сражавшихся, отрезанных от тыла осетин.

Площадь, на которой рубились противники, была невелика, но за спиной горцев были лес, нетронутый камыш и спокойные воды Терека, в то время как осетины были отрезаны от станиц пламенем все разгоравшегося на ветру пожара.

— Тох!.. Тох!.. Алла!.. Марга… — вливалось в лязг и звон рукопашной, в пистолетную стрельбу.