Буйвол

— А если мы сейчас уничтожим пост, вы, бабушка, не испугаетесь мести французов и не переберетесь в общину Тхай-Хок?

У Хоатя была привычка называть всех взрослых «бабушками» и «дедушками», а юношей и девушек — «детками». Хоать хотел подшутить над Май, назвав ее бабушкой, но никто не поддержал его. Тогда старик сам ответил за Май:

— Если пост будет уничтожен, мы не будем бояться французов и не побежим в Тхай-Хок.

Май возразила ему:

— Если мы только частично разрушим пост и уничтожим часть солдат, то оставшиеся в живых французы снова будут угрожать нам. Необходимо уничтожить весь пост, тогда бояться будет нечего.

Хоать вытаращил на нее глаза:

— Как это, частично? Вы, бабушка, скоро начнете повторять слова Ча: он сказал, что французы мстят шш за то, что партизаны нападают на них. Может быть, вы скажете, что партизаны не должны ни стрелять, ни бросать гранаты, что нужно отменить тревоги, уничтожить защитный забор и тайные убежища и пустить французов в нашу деревню? Может быть, они перестанут устраивать поджоги, перестанут убивать и грабить жителей?

Май торопливо перебила его:

— Нет, я не это хотела сказать. Я думала о другом: до тех пор, пока мы будем ограничиваться отдельными налетами на пост и засадами, французы не будут бояться нас. Но если мы предпримем крупные операции, как, например, в прошлом году, когда мы уничтожили пять вражеских машин, или как операция Хоанг Зьеу{[6]}, французы будут бояться нас и не осмелятся угрожать нам, как сейчас.

Хоать довольно улыбнулся:

— Ну, это совсем другое дело.

В этот момент пришел Тик. С ним был Хоэ. Тик пришел, чтобы побеседовать с Чо и с Хоатем — ему сообщили, что Хоать только что пришел из Тхай-Хок. Тик заинтересовался беседой. Хоать рассказал:

— Май собирается попросить президента Хо Ши Мина послать в деревню войска, чтобы уничтожить вражеский пост в Тхай-Хок.

Хоать повернулся к Май:

— Пришел Тик. Поговори с ним, может быть, он напишет дяде Хо{[7]}.

Тик усмехнулся и промолчал. Тогда Хоэ уверенно сказал:

— Я думаю, что правительство считает преждевременным начинать военные операции в нашем районе, но само дело нетрудное. Посты Ком-Лонг и Ай-Ну находились высоко в горах, в джунглях, мы по двадцать-тридцать дней носили туда рис, и все же наши войска уничтожили эти посты, когда это стало необходимо, а пост в Тхай-Хок намного легче уничтожить, чем те посты.

Май вздохнула.

— Хорошо было бы все-таки, если бы правительство приказало войскам атаковать этот пост. Мы так много слышали о победах в Ком-Лонге, Ай-Ну и в провинции Хоа-Бинь, а у нас мы не видели никаких побед.

Хоать посмотрел на Май.

— Эх, бабушка! Вы снова повторяете слова Ча. Он считает, что Ком-Лонг, Ай-Ну и Хоа-Бинь находятся далеко отсюда. А по-моему, они рядом. Провинция Хоа-Бинь, Вьет-Бак, Четвертая зона и Южный Вьетнам тоже недалеко от нас. Победа придет и к нам. Известия о победах нашей армии доходят до нас, ведь это совсем недалеко отсюда.

Все молчали, и Хоать продолжал:

— Недавно офицер Туан из поста в Тхай-Хок поехал в госпиталь в город Хюе. Но вскоре он вернулся обратно и рассказал, что по ночам туда доносится грохот выстрелов и взрывов мин. Похоже, что Народная армия собирается атаковать город. В городе очень неспокойно, в госпитале не хватает медикаментов. Офицер Туан заявил, что лучше уж умереть в деревне, чем постоянно трястись от страха в городе.

— Наши односельчане слышали, как он говорил это, — произнес Хоать, поглядывая на Май. — Вы не верите? Разве Четвертая зона далеко? По-моему, нет. А Вьет-Бак? Вы же, бабушка, сами рассказывали о том, что говорили марокканские солдаты нашим женщинам, которых они арестовали и заставили работать?

Май засмеялась.

— Да, они говорргли: «Женщины во Вьет-Баке очень злые. А марокканские солдаты не хотят причинять им зла. Вьетнамские женщины не должны плохо относиться к марокканцам». Они говорят так, потому что боятся наших женщин. Они даже стали называть вьетнамок «старшими сестрами».

Дау заметил:

— Я тоже слыхал, что эти солдаты явно подобрели к нам. Зато французы еще больше ожесточились.

Хоэ добавил:

— Во Вьет-Баке и французам и марокканцам поневоле приходится быть добрыми. Над солдатами с поста Тхай-Хок, если они плохо выполняют приказы офицеров, постоянно висит угроза, что их отправят во Вьет-Бак. Это для них страшнее любых угроз.

— А разве Вьет-Бак далеко? — снова спросил Хоать. — Почему наши земляки слушают Ча? Наша армия одержала немало побед во Вьет-Баке, там уничтожены тысячи французских солдат. Неужели вы не верите?

Дау вмешался в разговор. Он сказал, выделяя каждое слово:

— Как можно не верить? Кто не верит в нашу армию, в наше правительство? У нас в провинции уже давно не ведутся боевые операции. Но мы все же знаем о смелой операции Хоанг Зьеу. Ча — болтун, не думайте, что он не верит в победу. У нас в деревне очень тяжелое положение; Ча просто устал от всего, но и он мечтает о приходе нашей армии.

Хоэ уверенно заявил:

— Только с приходом Народной армии мы сможем выйти из этого тяжелого положения.