Букелларий

Хан Тервель тоже не был похож на тюрка-кочевника, а, скорее, на белобрысого татарина. Он был среднего роста, статен, с прямыми ногами, что для кочевника да и любого кавалериста большая редкость. Светлые волосы на голове подстрижены под горшок. Зато брови и жиденькие усы и борода были черными, из-за чего казалось, что он крашеный блондин по моде конца двадцатого века. В глубоких глазницах карие глаза. Одет в кольчугу длиной до коленей с разрезами внизу спереди и сзади, подпоясанную широким кожаным черным ремнем с чередующимися, золотыми пластинками — кружками и ромбиками, к которому был прикреплен слева кинжал в золотых ножнам и с рукояткой из слоновой кости. На ногах сапоги из красной кожи и с загнутыми вверх, короткими носами. Красят кожу сандалом, как называют и саму древесину сандалового дерева, привозимого из Индии, и «орешки» с листьев разных местных деревьев, чаще всего дуба, дающие этот цвет. Поскольку краситель очень дорог, в Римской империи обувь и одежду из красной кожи носят только император и члены его семьи, и она входит в дань, которую выплачивают болгарам. Стоял правитель болгар в окружении воинов в кольчугах и чешуйчатых доспехах, видимо, своих дружинников.

Я слез с коня, снял с пояса саблю, подождал, когда адрианопольский офицер доложит хану Тревелю о привезенном продовольствии, после чего подошел сам и сказал на древнеславянском языке, в котором напрактиковался за зиму в кабаке, общаясь с застрявшим там, болгарским купцом, который вез товары в Константинополь:

— Хочу присоединиться к твоей армии. Возьмешь на службу?

— Ты ромей или франк? — окинув оценивающим взглядом мои доспехи, спросил он.

— Нет, гот, — соврал я, потому что не знал, каковы у него отношения с франками, а они, судя по судьбе одной из булгарских орд, могли быть самыми разными.

— Где живет твой народ? — поинтересовался хан Тревель.

— Западнее и южнее франков, — ответил я.

— Приходилось воевать с ними? — задал он следующий вопрос.

— А как же! — произнес я, улыбнувшись. — На то они и соседи!

Хан Тервель тоже улыбнулся и сказал:

— Это верно! Без соседей было бы скучно!

Его дружинники дружно заржали, будто за всю свою жизнь не слышали ничего смешнее.

— Возьмешь его, Вокил? — повернувшись к стоявшему справа дружиннику — пожилому воину с двумя старыми шрамами, пересекающимися на остатках того, что раньше было носом, видимо, немалым.

— Почему не взять?! — весело молвил тот. — Пригодится: к соседям ведь пожаловали!

Дружинники опять заржали дружно, что говорило о спаянности коллектива: подобрались люди с одинаковым интеллектом и взглядами на жизнь.

Меня распределили в сотню под началом Котрага — кривоногого и косолапого толстяка с деформированным, как у гуннов, черепом. Кстати, у многих старых воинов череп тоже был вытянутым, а у молодых такое уродство встречалось редко. Видимо, эта мода ушла вместе с гуннским владычеством.

— О-о, у тебя лук есть! — насмешливо произнес сотник, когда я начал располагаться рядом с его подчиненными на поле, на котором еще где-нигде торчали сухие пшеничные стебли. — Покажи-ка нам свое грозное оружие! Уверен, что ты перебил из него много врагов!

Наверное, думал, что сейчас увидит творение ромейских мастеров, годное, по мнению кочевников, разве что для охоты на сусликов.

— Уж какое есть! — изображая простачка, молвил я и достал из сагайдака лук без натянутой тетивы, из-за чего выгнутый в обратную сторону.

Смешки сразу прекратились. Кочевники сразу поняли, что это за оружие и как дорого стоит. Дальше они молча наблюдали, как я выгибаю лук в нужную сторону, сноровисто натягиваю вспомогательную тетиву, а потом с помощью Бамбера главную. Я несколько раз вполсилы натянул большим пальцем тетиву, послушав тихое скрипение рогов лука.

— На скаку выстрелить или с места? — спросил я Котрага.

— Не надо, — милостиво позволил он и спросил: — Откуда у тебя этот лук?

— Достался по наследству. Мой предок в девятом колене был командиром тысячи у Атиллы, после смерти которого ушел на запад вместе со своим отрядом, — на ходу сочинил я.

Мои новые соратники начали бурно обмениваться мнениями. Кто такой Атилла, они знали. И о том, что многие гунны ушли на запад, тоже. Кстати, их самих римляне часто называют гуннами. А что я совершенно не похож на кочевника — это понятно: девять коленей все-таки отделяют. Главное, чтобы воином был смелым и умелым, что, судя по доспехам, так и есть. Плохой воин такими не разжился бы, а если бы получил в подарок, то до моих лет не сохранил бы.

20