Букелларий

Милону немного за сорок лет и сто килограмм, но при этом непоседлив, подвижен, будто у него шило в заднице. На епископе поверх алой туники кольчуга из мелких колец и с рукавами до локтя, но вместо шлема кожаная шляпа с полями, загнутыми вверх спереди и вниз с боков и сзади. На высокой тулье золотой медальон в виде вставшего на задние лапы диковинного чудища, смесь дракона со львом, за который заткнуто красное петушиное перо. Кожаные штаны длиной не до колена, как положено по нынешней моде франков, а до верхнего края коротких кожаных полусапожек с завязками — традиционной обуви лангобардов, из-за чего мои подчиненные сразу прониклись к нему симпатией. Этому не мешает даже то, что епископ сражался с нами под Суасоном и, по слухам, убил несколько человек. Пока что сан не мешает забивать на заповедь «Не убий». Принимают Милона по высшей категории, то есть развлекают уже третий день, избегая переговоров. Сейчас мой отряд сопровождает его и Эда Большого на охоту на кабана. Этих зверей много в зарослях тростника и камыша на берегах Гаронны.

В отличие от знатных охотников лангобарды экипированы по полной программе. Всякое может случиться, а наш долг защитить своего сеньора и его гостей. Не зря же правитель аквитанцев раз в месяц, правда, часто с задержками, выдает каждому моему воину продуктов на денарий и раз в три месяца — золотой триенс, а мне, как их командиру, солид. Это не считая бесплатного постоя в домах богатых горожан и выпаса наших лошадей на королевских лугах. По меркам Тулузы очень приличное содержание. Где-то на уровне середины среднего класса.

Загонщики — крестьяне из ближних деревень — выгнали из тростника целое стадо диких свиней, голов тридцать. Милон и Эд Большой погнались за ними на лошадях. Оба вооружены так называемыми кабаньими копьями, которые с более толстым, тяжелым древком обычно из ясеня и длиной метра два, а наконечник из оленьего рога и с поперечной перекладиной. Епископ первым догнал крупного вепря, ударил копьем в загривок, покрытый вздыбленными, длинными, черными волосами, образующими подобие короткой гривы. Наконечник длиной сантиметров тридцать влез в тело секача где-то на треть, но не остановил его. Милон ударил еще раз, сильнее. Кабан скакнул в сторону от конного охотника, выдернув копье из его руки, понесся дальше. Копье метров двадцать волочилось древком по земле, а потом выпало из раны. Епископ придержал коня, чтобы поднять свое оружие. В это время правитель аквитанцев догнал раненого зверя и со всей силы вогнал в рану копье. Наконечник влез до перекладины. У вепря подогнулись передние ноги, кувыркнулся вперед и вбок, утащив и это копье за собой. После чего из последних сил преодолел еще метров десять и рухнул на левый бок. Из приоткрытой пасти с длинными желтоватыми клыками, верхними и нижними, обильно текла ярко-красная кровь. Эд Большой поддел длинной ногой древко копья, подкинув вверх, после чего схватил рукой и выдернул из раны. Вепрь дважды конвульсивно дернул всеми четырьмя ногами с черными копытами, выпачканными грязью, и затих окончательно.

Кавалькада охотников опять погналась за стадом диких свиней, которое неслось по вспаханному полю к лесу. Крупных самцов в нем не осталось, только двух-трехлетки. Со второй попытки Милону больше повезло. Кабанчик весом килограмм пятьдесят был тяжело ранен первым же ударом. Когда я подскакал, зверь все еще был жив, пытался встать, но передние ноги не слушались, подгибались. Епископ наблюдал за его муками с интересом, причем не садистским, а, как мне показалось, познавательным, научным, если можно применить это слово к данной ситуации.

— Добей, — приказал мне Милон.

Я достал из чехла, прикрепленного к седлу сзади справа, трофейный боевой молот и ударил клювом в ушную раковину зверя. Заостренное, покрытое черными волосками и торчащее верх ухо кабанчика затрепетало, а потом он дернулся всем телом и замер в нелепой позе.

— Откуда у тебя этот молот? — спросил епископ.

— Купил-нашел, едва ушел! — пряча оружие в чехол, ответил я шутливо.

— И было это под Суасоном? — задал он уточняющий вопрос.

— Да, где-то в тех местах, — признался я.

— Продай мне молот за десять триенсов, — предложил Милон.

— Я подарю его тебе, — предложил я.

Епископы сейчас теневые лидеры. Заиметь еще одного пусть не в друзья, а должники, не помешает. Тем более, что боевой молот достался мне, считай, даром. Да и возил я его с собой только для того, чтобы попробовать в бою. Неплохое оружие, но на любителя. Надо постоянно прикидывать, какую сторону лучше использовать, и помнить, какая ударная сейчас, что в бою сложновато. С саблей нет таких проблем и есть возможность уколоть. Хотя, конечно, против доспехов боевой молот эффективнее.

Милон принял подарок, как должное. Видимо, я далеко не первый, кто пытается заручиться его благосклонностью, что не удивительно при его-то должности и связях.

— Ты лангобард? — поинтересовался епископ таким тоном, что уверен в обратном.

— По матери, — сообщил я, не уточнив, какой национальности отец.