Букет белых роз (СИ)

Холодный ветер гнал плотные белесые облака. Гостиница возвышалась над посаженными вдоль высокими деревьями. Я опустила взгляд, отмечая под ногами рифленые плиты. Дороги, утоптанные сотнями подошв. Флаг Швеции, что реял в воздушной волне, будто бы вонзился в небо.

Внутри номера было уютно, красиво и тепло. Телефон в скором времени завибрировал в кармане пуховика.

— Алло…

Отец смог дозвониться до меня.

— Что с тобой? Где ты, дочь?

— Привет. Ничего, просто морально сломана… Я в Стокгольме.

— Зачем? К брату Максима приехала?

— Больше нет никаких причин, пап. Всё хорошо?

— Вот беглянка! Как с цепи сорвалась, — с наигранным возмущением произнёс отец. — Я никогда не думал, что ты так привяжешься к Владику.

— Ты прекрасно знаешь, что я заменила ему маму. Чему удивляться тогда?

— Неужели ты не хочешь найти хорошего парня и родить ему ребёнка?

— Папа… Я не хочу.

— Да почему же?

Но я не знала, что ответить.

Молчала.

Слышно вздохнув, отец продолжил:

- Юленька… Мне, правда, очень жаль, что так случилось… Максима больше нет и его жены тоже. Но теперь Влад будет жить с родственниками… Алло, Юль? Ты слышишь меня? Алло?

Молчание зависло на линии.

- Я не могу так, - паралич наконец отпустил мой голос. — Владик привязан ко мне с самого рождения. Почему после всего этого я должна забыть?

- Я знаю, доченька, тебе очень больно. Знаешь, даже и подумать не мог, что ты такая прекрасная мама! — Отец попытался разрядить напряжённую обстановку, но этого не произошло.

- Мне… мне не до всего… Как теперь вообще жить?..

- Как и раньше. Нужно быть сильнее, пойми.

- Приходится, - горько усмехнулась я.

— Мне все прекрасно понятно. Я испытывал точно такую же боль, когда твоя мама бросила нас и ушла к другому. Ты не представляешь, какой это был для меня удар. Но я не сдался. Я понял, что есть другие причины, чтобы не падать духом. Например, воспитывать свою единственную дочь, которая ищет приключения на свою голову…

— Папа… — из меня вырвался кроткий смех.

— Смотри, я ведь очень беспокоюсь. Пусть ты уже взрослая, но для меня всегда останешься маленькой милой девочкой. Отзванивайся, хорошо?

— Хорошо, пап, я постараюсь.

Разговор прекратился. Я вновь осталась наедине с тишиной, наедине со своими мыслями, наедине с образом того, кого недавно не стало.

- Зачем так со мной… — порывисто дышала я. - Разве я заслужила такой жизни? Что я сделала не так?

Осмотрев все комнаты, я поудобнее закинула на плечо большую сумку с одеждой, толкнула двустворчатую стеклянную дверь и с удивлением втянула влажный, пахнувший ароматами воздух. На кафельных стенах плясали зелёные блики, в небольшом бассейне плавали лепестки роз, а на краю были расставлены свечи; вился дымок от ароматической палочки.

Я закрыла глаза и, выдыхая, стянула одежду.

Нужно отпустить боль. Пусть даже через силу.

***

Поворошив страницы записной книжки, я уточнила адрес Евгения — старшего брата Максима. Дожидаясь, когда откроют дверь, отбивала ногой своеобразный такт, чувствуя, как холодеют пальцы. Даже одного теплого дыхания оказалось недостаточно, чтобы согреться.

Не прошло и минуты, как я столкнулась я лицом к лицу с Мариной, женщиной, ставшей одной из немногих моих подруг. Одетая по-домашнему, она поправила фартук и улыбнулась мне.

— Ох, гости, а я уж думала, дети колядуют у дверей. — Но потом, пробежавшись взглядом, задала вопрос, который я не ожидала от неё услышать: — Простите, а вы к кому?

Сначала я восприняла это спокойно, отыскав причину, почему она именно это спросила.

— Марина, родная, ты разве не узнаешь меня? Это же я, Дементьева.

Светлые брови, почти сливающиеся с цветом кожи, сошлись на переносице, и это говорило о том, что Марина чего-то не может понять.

— Девушка, вы, может, что-то путаете, но я вас впервые вижу.

— Марина, хватит шутить. У тебя отменное чувство юмора, я знаю. — Перевела дух. — В общем, я пришла, чтобы увидеть Владика.

Девушка в странном недоумении захлопала ресницами:

— Откуда вы знаете моего сына? Зачем он вам нужен?

Порядочно пораженная её словами, я стала упорно оспаривать это:

— Что значит «твой сын»? Это же твой племянник.

— Это мой родной сын, что вы такое говорите?!

— Максим - его отец.

— Максим — крестный, Царствие ему Небесное, а отец - мой муж. Вы комедиантка что ли?

— Марина, — с ударением произнесла я, — ну хватит, пропусти меня, я уже замерзла.

Я хотела переступить порог, но меня оттолкнули руками и пронзительным криком:

— Господи, здесь сумасшедшая! Пошла вон отсюда!

Сдержанность покинула в том числе и меня:

— Марина, пожалуйста, прекрати!

— Иди отсюда, иначе полицию вызову!

— Но…

Дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Остолбенелая, я так и осталась одна леденеть не улице, потирая друг о друга красные от мороза ладони. Пряди всё так же колыхал ветер, швыряя снегом в лицо.

И кто из нас с Мариной сошёл с ума?

Постепенно темнело. Я сидела на качелях и смотрела на звездное небо. Не считая прошедших даром часов, продолжала бездумно смотреть на все, что окружало меня. Изо рта выходил горячий пар.