Букет для хозяйки (СИ)

Показав приехавшим из Хельсинки лыжникам, как работает подъёмник Помогальского, и пообещав вечером пригласить для переговоров представителя фирмы "Пома", Сергей оставил гостей, стремительно укатив, почти без поворотов, вниз. У него были свои дела. А Ойва с сыном и Андрей продолжали кататься. Отец с сыном сразу же отстали от Андрея, а тот отдался катанию с восторгом. Склоны были некрутые, трассы спусков "утоптаны" специальными машинами "Ратраками", которые Андрей, как и многое другое, впервые увидел в Финляндии. Катиться по таким склонам было легко и приятно, да ещё на смазанных лыжах, Андрей ощущал чувство полёта. На севере, к тому же за Полярным кругом, уже в три часа дня темно. Но лыжные трассы освещены, поэтому катание продолжается чуть ли не до ночи.

Наверху, где гора грозилась крутизной, лыжников было мало, поэтому Андрею было скучно без публики, которой он мог бы продемонстрировать свою красивую технику катания. А внизу выполаживало, появлялось много нарядных девушек, неумело скребущихся по некрутому склону. И тут уж Ан-дрей начинал вытворять всё, на что был способен. Прыгал по бугристым трамплинам. Даже крутился на лыжах в танце вальса.

Когда Андрей, накатавшись до дрожи в ногах, добрался до хижины, его спутники были уже там. Ойва предложил Андрею принять сауну, но что тот с радостью согласился. После жуткого мороза, попав в жару парилки, Андрей испытывал поистине райское блаженство.

Затем (Андрей к тому времени полностью пришёл в себя) все трое направились в ресторан. Куда же ещё после сауны. Там они встретились с Сергеем, который сообщил им, что он созвонился с представителем фирмы "Пома", который отказался ехать в Рованиеми (в эту жуткую холодрыгу) и сказал, что приедет в Хельсинки.

Андрей и Ойва с сыном откатались ещё два дня, а на третий вернулись домой, в Хельсинки, улетев из Рованиеми самолётом.

XXXIII

Шло время жизни Андрея в Финляндии. Точнее (время любит точность) время бежало, время всегда бежит. Иногда вприпрыжку. Не успеешь оглянуться, а уже "финита ля комедия". И думаешь: как коротка эта жизнь. И вспомнишь поневоле Маяковского: "Вот и жизнь пройдёт, как прошли Азорские острова". Словом, пришло лето. Андрей по-прежнему ходил на работу пешком в пиджаке, который прикрывал заплату на заду. И хоть от леса, рядом с которым он шагал, на дорогу падала полосатая тень, было жарко. Не так, конечно, как в сауне, но всё же.

Андрей снимал пиджак, закидывал его за спину и держал пальцем за петельку-вешалку. А рукава белой рубашки закатывал как можно выше, но всё равно было жарко. Он чувствовал, как из-под мышек текут струйки пота. Он расстёгивал рубашку, чтобы слабый ветерок обдувал его распаренное те-ло. Дорога, по которой он шагал, вилась с одной стороны вдоль лесной полосы, с другой - вдоль озера Тёёлёнлахти. Дорога была пустынной, по ней мало кто ходил. Дойдя до площади, в конце которой стояло здание фирмы "Лемминкяйнен", Андрей застёгивал рубашку и надевал пиджак. Пиджак ему был нужен, во-первых, чтобы прикрывать штопаный зад, а во-вторых, прятать в карманы ворованные продукты для скудного пропитания дома за завтраком и ужином, а в нерабочие дни ещё и в обед.

Иногда после работы он шёл на городской пляж, который тянулся серой полосой позади памятника Сибелиусу. Там его ждало то, что он увидел впервые в жизни. Женщины загорали топлесс, то есть без лифчиков. Андрей раздевался, складывал свою одежду и ложился на серый песок, подставив спину солнцу. Он делал вид, что закрывал глаза, но трепетание его ресниц выдавало, что он подглядывал. Смотреть за полуобнажёнными женщинами было очень волнительно. Когда они переворачивались со спины на живот или шли в воду, груди их так красиво колыхались, а торчащие соски были похожи на напёрстки. Андрей млел и чувствовал, как его половой червячок оживает, набухает, увеличивается в размерах. Он не мог повернуться на спину и полз к воде, прижимая свой восставший в трусах червячок к песку. И заползал раком в воду, чтобы в ней спрятаться. Вода его охлаждала, он недолго плавал, а когда успокаивался, выходил на берег в полный рост.

С приходом лета Андрей стал бегать по утрам на море. Вода ещё не прогрелась, и Андрей окунался в глубоком месте, как в прорубь, фыркая и отплёвываясь. А потом, не обсохнув, бежал обратно, выбирая разные пути, выглядывая, где растут розы. Он всё ещё надеялся, что придёт хозяйка.