Букет для хозяйки (СИ)

Однажды, было уже жаркое лето, Ойва Хяркинен пригласил Андрея на свою дачу, которая находилась примерно в двухстах километрах к северу от Хельсинки, на берегу небольшой речки. Этот день был особенно жарким. Ойва ходил по дому и по двору совершенно раздетый, как голый король. Голой была и его шестилетняя дочка. Может быть, и жена Ойвы ходила в жару на даче голой, но присутствие постороннего мужчины, очевидно, её смущало, и она ходила в купальном костюме. Иногда она окуналась в реку, чтобы охладиться, и тогда сквозь прилипший к телу мокрый купальник проступали её груди и тёмный треугольник волос, растущих в промежности и на лобке. Андрей не знал, куда девать глаза. Его взгляд натыкался то на голенькую девочку, то на облепленную мокрым купальником жену Ойвы, то на мужской причиндал Ойвы, какой-то карикатурный: вялый и сморщенный. Андрей непроизвольно отводил взгляд от этой "красоты", чувствуя себя крайне неловко. А дочка и жена не испытывали никакого смущения при виде голого папы и мужа. Андрей и Ойва общались на немецком языке, который оба знали скверно, поэтому большая часть времени проходила в молчании. Это можно было бы принять за смущение при виде голого хозяина, но вскоре и Андрей привык видеть Ойву и его дочку нагишом и перестал испытывать неудобство.

- Doch ist Hutze (однако жарко). - говорил Ойва, вяло шевеля губами, обмахивая рукой вспотевшее рыхлое лицо с жидкой шкиперской бородкой.

- Ja, sehr gut, - отвечал Андрей (да, очень хорошо).

- Filleicht Sauna? (может быть, в сауну?), - скучно вопрошал Ойва.

- Ja, sehr gut, - повторял Андрей.

- Dann kommen in der Wald (в таком случае пошли в лес), - показывал Ойва рукой на соседний лесок и добавлял неожиданно по-русски: - Веньик.

- O! Sehr gut! - радостно заявлял Андрей, удивляясь тому, как много, оказывается, слов он знает по-немецки.

И они шли в лес. Ойва нагишом, с ножиком в руках, Андрей в трусах, ощущая приятный холодок от хождения по чисто выметенной тропе в густой тени берёзового леса. По мере того, как путники углублялись в лес в поисках плакучей берёзы, Ойва поведал Андрею, повторяя по многу раз разные комбинации немецких, английских, финских и русских слов, что в Финляндии леса находятся в частном владении. Андрей сильно удивлялся и всё вновь и вновь повторял ставшую для него привычной фразу, которую он мог произносить, не задумываясь: - Es ist sehr gut! - И сам при этом думал: это действительно очень разумно. Частник никогда не допустит, чтобы принадлежащий ему лес находился в запустении. Он часто сравнивал капитализм и социализм и приходил к "страшному" выводу, что капитализм, оказывается, имел значительный ряд преимуществ перед социализмом. Это было опасно.

В лесу им повстречался бегущий трусцой молодой человек, в кроссов-ках и в трусах, пыхтящий, как паровоз. Это оказался, как потом объяснил Ой-ва Андрею, владелец леса. Ойва объяснил ему, что у него гость из Советского Союза и что он (Ойва) хочет "угостить" его сауной по-русски, для чего ему нужно срезать пару берёзовых веников. Поскольку Ойва сопровождал свои слова выразительными жестами, Андрей догадался, о чём шла речь, и кивал, как китайский болванчик, головой. Владелец леса, не удивляясь голому виду своего соседа, широко развёл руками: да, пожалуйста, режьте сколько надо.

И побежал дальше, прижав локти к бокам. Ойва и Андрей свернули с тропы и вскоре нашли подходящую берёзу, ветви которой свисали вниз длинными метёлками. Ойва умело срезал острым ножиком пару веников, связал каждый из них гибкими ветками. Сдобное лицо Ойвы покраснело от жары, из-под мышек текли струйки пота. Завершив "трудную" работу, путники двинулись в обратный путь и вскоре оказались на даче.

Сауна была уже готова. Ойва жестом пригласил своего гостя войти внутрь. Он показал Андрею, что надо снять трусы, и уложил его на верхнюю полку. Ойва натянул на руки холщёвые рукавицы, на голову надел бесфор-менную войлочную шляпу, такую же шляпу дал Андрею. Потом надел прорезиненный фартук и завязал сзади тесёмки. Андрей лежал на животе, подложив под голову руки. Ойва снял с крюка ковшик, зачерпнул из ведра водицы и ловко плеснул ею на раскалённые круглые камни, приговаривая:

- Es ist russiwsche сауна. Банья.

Пар от каменки устремился к потолку, заволакивая собой слабый свет настенного плафона. Ойва вытянул веники вверх, набирая в них густой пар, и сразмаху опустил их, прижимая, на спину Андрея. Тот только покряхтывал и без конца повторял: "O! Es ist sehr gut! О! Хорошо!"

- Карош? - спрашивал Ойва.

- Карош! - соглашался Андрей, испытывая невыразимое блаженство.