Букет из клевера (СИ)

Удивление отразилось на лице девушки, однако она промолчала. Том почувствовал, что отчаянно краснеет: не хватало ещё, чтобы она подумала, что он решил прихвастнуть перед старыми школьными товарищами своим успехом. Да и сочли бы они это успехом или, скорее, безумством? Ему-то было всё равно: с их одобрения или без него, он любил Сибил и ни за что бы от неё не отвернулся; осуди его весь Дублин, ему бы было наплевать. Но не поймёт ли это превратно сама Сибил? Не посчитает ли, что он демонстрирует её своим друзьям, как трофей, привезённый из Англии, как потерявшую голову от любви к нему богатую дурочку? Нет, она ведь достаточно хорошо его знала, чтобы понимать, что он не станет относиться к ней подобным образом. Достаточно ли?

- В паб? – переспросила она, и от спокойствия этого тихого голоса у Бренсона отлегло от сердца. – А будет ли это уместно?

Сказать по чести, он прежде никогда не обращал внимания на то, посещают ли девушки подобные заведения. До его отъезда в Англию пабы и таверны, как правило, служили местом встреч Тома с его товарищами-повстанцами и только. Он честно пожал плечами. После нескольких секунд молчания Сибил вдруг улыбнулась и поднялась, подхватив опустевшие тарелки.

- Что ж, почему бы и нет? – проговорила девушка, через плечо глядя на ошеломлённого Тома. – Я ещё никогда не была в пабе.

Она крепко держала Тома под руку, пока они прокладывали себе путь по оживлённой улице Дублина. До паба, в котором он условился встретиться со своими друзьями, было минут двадцать неторопливой ходьбы, и всё это время Сибил сомневалась в правильности своего поступка. Она хотела познакомиться с товарищами своего жениха по школе, и она нигде не была в Дублине, кроме дома миссис Бренсон и больницы, но паб? У неё ещё было время отказаться и вернуться домой, чтобы провести ещё один вечер в компании книги или молчаливой миссис Бренсон. Но ей было жутко интересно, но Сибил точно знала, что там, где она выросла, ни одна дама её круга не переступила бы и порога этого помещения, где пьют, где почти наверняка накурено, где собираются преимущественно мужчины. Её мать и бабушка упали бы в обморок, если бы хотя бы предположили, что их малышка Сибил даже задуматься посмела о походе в такое место! А она держала туда путь, и походка её была достаточно тверда, что свело бы их с ума. А что сказал бы её отец, и подумать страшно! Но Сибил больше не принадлежала к этому кругу. Не принадлежала она и к суфражисткам, которые, как она слышала, не желали уступать мужчинам даже в способности пить крепкие напитки и курить папиросы одна за одной и тоже устраивали свои собрания в пабах, шокируя добропорядочную публику. А к кому она принадлежала? Кто был за ней, какая сила, какая опора? Краем глаза девушка взглянула на своего жениха: Том посматривал по сторонам время от времени и улыбался. Не кому-то конкретному, а просто прохожим, домам, мостовой, самой улице, по которой они шли. Он улыбался Дублину. И такой улыбки Сибил не видела у него никогда за все те годы, что он работал в Даунтоне. Том был счастлив, вернувшись сюда, счастлив от того, что мог снова встретиться с друзьями и вести невесту по улицам, по которым бегал ребёнком. И вдруг Сибил поняла так отчётливо, как никогда прежде: он был её силой, её опорой, её домом, единственным пристанищем в целом свете.

В пабе, куда они вошли, царил полумрак, несмотря на один из немногих солнечных дней этой осенью, и было шумно, и действительно, как и представлялось Сибил, пахло табаком. Девушка сморщила носик и крепче сжала руку Тома, который стремительно пробирался между столами и начинавшими хмелеть посетителями. В дальнем углу зала трое молодых, возраста Бренсона, мужчин одновременно подняли головы, присмотрелись к ним и вдруг огласили паб громким приветственным кличем. Лишь спустя мгновение они спохватились, увидев, что Том не один. Они повскакивали со своих мест, наперебой предлагая Сибил стул и представляясь:

- Генри Моррой, мисс! – первый из друзей Тома схватил руку оторопевшей Сибил, он отчаянно затряс её.

- Дурак! Простите, мисс… эээ… Это ведь та графинюшка, на которой женится Том! – шёпотом проговорил один из них на ухо другому. – Патрик МакДени, миледи, - улыбнувшись, он довольно изящно для того, кто был зажат между столом, деревянным табуретом и своим другом, поклонился мужчина.

- Эндрю Карван, - сдержанно представился третий.

- Ваш отец и вправду граф, или это Том хвастает?! – вдруг бесцеремонно спросил Генри.