Букет из Оперного театра

Тут только Таня вспомнила про Стрижа, с изумлением наблюдавшего эту странную сцену, и жестом подозвала к себе. Сунула ему в руки поднос и велела отвернуться к стене. Достала спрятанные драгоценности и рассовала по его карманам.

— Иди за мной. Подождешь в коридоре — возле гримерки. Я быстро. И не вздумай никуда убегать.

Таня постучала в дверь и, услышав тихое приглашение войти, осторожно вошла внутрь. Вера Холодная сидела за туалетным столиком. На ней было концертное платье с длинным ярко-алым шлейфом. Лицо ее было бледным. Поражал нездоровый блеск в глазах.

— Напиток… — произнесла Таня, с перепугу не понимая, что говорит.

— Большое вам спасибо! — Артистка улыбнулась. — Поставьте на столик, пожалуйста. Хотите попробовать?

— Я? Не знаю… Мне, право, неудобно… — совсем растерялась Таня.

— Вы тоже выступаете, правда? На вас концертный костюм.

— Я статистка в хоре. Служу здесь недавно, — ответила Таня.

— Вы очень красивая. У вас открытое, милое лицо. — Достав из шкафчика второй стакан, артистка налила напиток из кувшина и предложила Тане. — Садитесь, пожалуйста. Выпейте со мной. Это лечебный лимонад — с медом. Хорошо снимает боль в горле. Я что-то расхворалась. Очень чувствительна к холоду. Промерзла — и все.

Опустившись на небольшой пуфик, Таня пригубила стакан. Лимонад был сладким и терпким. У него был необычный, но приятный вкус.

— Мне его в детстве бабушка делала, — улыбнулась Вера, — так лечила горло. Я в детстве очень часто болела. Легко подхватываю простуду и сейчас. У вас очень красивый театр. Но в нем гуляют страшные сквозняки. Все смотрят на внешнее оформление зала, но никто не думает о том, как холодно за кулисами.

— Да, правда, — улыбнулась Таня, — зимой очень холодно. Многие девушки болеют. А я — нет. Я закаленная, — она чувствовала страшную неловкость. Ситуация была весьма необычной. Вот так, запросто, она сидела в гримерной с самой знаменитой актрисой страны, и та угощала ее лимонадом, словно заглянувшую на огонек подругу. В знаменитости, в самой яркой звезде экрана, пафоса и надменности не было ни на грош. Она держалась с Таней уважительно, но с достоинством, и общалась почти как с равным себе человеком. Таня вдруг почувствовала глубочайшее восхищение этой невероятной женщиной.

— Вам нравится Одесса? — вдруг спросила она, не понимая сама, как осмеливается с ней говорить.

— Очень! Это изумительный город. Однажды увидев Одессу, ты не забудешь ее никогда. Это город, который навсегда остается в твоем сердце, — улыбнулась Вера.

— Как вы красиво сказали… Мне приятно это слышать, ведь я родилась здесь, — Таня с обожанием смотрела в ее глаза.

— И люди здесь замечательные! Такие веселые, открытые… Мне так приятно с ними говорить… А вы поете или танцуете?

— Я… пою. Но у меня нет голоса, — призналась Таня, — я в артистки совсем не гожусь.

— Ну что вы! Самокритичность — первый признак талантливого и умного человека.

— Не в моем случае, — Таня покачала головой.

— Но ведь всему можно научиться. И вокалу, и актерскому мастерству тоже. Вы так красивы. Из вас получилась бы настоящая актриса.

— Поздно уже учиться. Я здесь просто до лучших времен. Подвернется что-то получше, и я уйду. Быть артисткой не для меня.

— Впервые в жизни встречаю такую удивительную девушку! Обычно я слышу совершенно другое! Почему же вы не пьете лимонад?

— Простите… — Таня выпила терпкую жидкость залпом, — мне как-то не по себе.

— Почему же?

— Вот так запросто сижу в гримерке с самой знаменитой артисткой… Кто хочешь растеряется! Знаете, а я смотрела все ваши фильмы. Не пропустила ни одного. Некоторые даже по несколько раз. Это такая отдушина в жизни. Прекрасней любой истории любви.

— Что вы такое говорите, — Вера Холодная улыбнулась, — у такой красивой девушки, как вы, будет самая замечательная история любви! Вот вы потом меня вспомните. Все в вашей жизни обязательно будет хорошо.

В этот момент из коридора послышался шум. Затем резкий, обрывистый крик. Таня побледнела.

— Что это? — артистка вскочила на ноги. — Кому-то плохо? Давайте посмотрим! — и быстро открыла дверь.

Таня поспешила за ней. Двое солдат, заломив руки за спину, держали в полусогнутом состоянии Стрижа. Еще двое обыскивали его карманы. Офицер выступил вперед:

— Разрешите воспользоваться вашей гримеркой, мадам?

Глава 15

Таня в руках солдат. Вмешательство Веры Холодной. Любовь Анри Фрейденберга. Уличные дети Молдаванки

— Что это значит? — Актриса побледнела так резко, что на лице ее выступили яркие пятна грима. — Что вы себе позволяете? Зачем вы схватили этого ребенка?