Букет незабудок

Стоило рассмотреть за дерзостью и легким высокомерием, которым одаривал Стас окружающих, человека, который способен заботиться бескорыстно о других, я стала относиться к нему по-другому. Я видела, каким живым и чувствующим он может быть в горе, и теперь мечтала застать искреннее счастье в его глазах. Стать его причиной. Но все, что я могла ему предложить, – это лишь разочарование.

Мальчишка позади нас присвистнул на весь класс:

– Смотрите, – весело произнес он так, чтобы все услышали, – Смирнов хочет, чтобы и ему от Черной перепало.

Стас тут же развернулся к говорящему. На скулах заиграли желваки. Если бы вампиры могли убивать одним взглядом, то он определенно был бы похож на взгляд Станислава сейчас: радужка наполнилась тьмой, и нечто бесстрашное и дикое внутри готово было броситься в бой.

– Что ты несешь? – его голос был похож на рык, но одноклассник и бровью не повел.

– Ой, не притворяйся. Тоже мне рыцарь в сияющих доспехах, – мальчишка улыбнулся белоснежными зубами. – Хотя чего это я? Ты, наверное, уже не раз распробовал товар и жаждешь добавки. Она, небось, ненасытная. Шустро побежала после Никиты по парням: по школе уже восьмерых любовничков насчитали. Танька-то не такая, из хорошей семьи. Не то что эта…

Стул, на котором сидел Стас, накренился и полетел вниз. Раньше чем спинка успела коснуться пола, раздался, точно гром после молнии, шлепок. Все произошло так быстро. Стас стоял над одноклассником, тяжело дыша. Его грудь ритмично поднималась и опускалась, и я видела, что Станислав вне себя от ярости. Руки вытянулись по швам после первого удара, пальцы трясло, но он умело это скрыл, быстро сжав руки в кулаки.

– Не смей так говорить об Асе, – каждое слово он проговаривал медленно, с расстановкой, чтобы ошеломленный противник сумел ухватиться за суть.

– С ума, что ли, сошел? – тихо ответил одноклассник, смотря широко раскрытыми глазами на Стаса, и после короткой паузы нервно хохотнул: – Да вы, наверное, всей семьей с ней сношаетесь, как животные. Живете под одной крышей и не скрываясь мутите друг с другом. Ну что, Ася, нравится быть шестой?

– Смирнов! Куликов! – закричал учитель. – Оба за мной! К директору!

Преподаватель широким шагом прошел к двери и резким жестом распахнул, подгоняя учеников. Однокласснику резко стало не до веселья, и он заметно побледнел, слившись оттенком лица с бледно-голубой рубашкой. Стас же отреагировал более невозмутимо, хотя во взгляде не было ни гнева, ни решительности. Он уставился в пол, стыдясь, и на секунду мерзкий голос страха шепнул, что Стасу влетит из-за меня. Нужно было что-то делать, и быстро.

– Кирилл Николаевич, – я поднялась из-за стола, надеясь, что учитель обратит внимание. – Стас не виноват. Это все я.

Выпалила почти на одном дыхании и замерла, не зная, как продолжить. Не пересказывать же, в самом деле, слухи и объяснять, как ревность Татьяны в одночасье уничтожила не только репутацию, но и, возможно, мое будущее в ксертоньской школе? Как быть, если я скажу правду, но учитель поверит не мне? Что вообще я могла сделать, чтобы защитить себя и Стаса, который просто решил за меня заступиться, в то время как у меня самой хватало сил только на слезы от обиды и горечи по собственному будущему, которое рассыпалось на глазах с каждого из ракурсов?

Учитель Бобылев настолько шумно вдохнул, что это было слышно у моей парты. Он устало потер переносицу, а затем возвел на секунду лицо к потолку, точно спрашивая, за что все эти неприятности выпали именно на его урок.

– Раз это все ты, то тоже к директору, – указал Бобылев на выход, и я, поникнув, поплелась к двери. – Класс, не шуметь, пока нас не будет. Конспектируем тезисы и понятия со страницы восемьдесят шестой по восемьдесят девятую, а также отвечаем в тетради на вопросы в конце параграфа. Вернусь и выборочно проверю.

* * *

– Смирнов, – строго начала директор, сидя во главе длинного стола. – Рукоприкладство не приветствует ни наша школа, ни закон Российской Федерации. Только из-за того, что ранее нареканий на ваше поведение со стороны учителей и учеников не было, я готова выслушать вас, а не сразу вышвырнуть вон из школы. И никакие взносы от вашего глубокоуважаемого отца положение не изменят. Говорите.

– Куликов срывал занятие громкими и некрасивыми высказываниями об Асе.

Директор заинтересованно перевела на меня взгляд, после чего Стас кашлянул и уточнил:

– То есть об ученице Черной. Он распространял слухи и домыслы, которые не имеют никакого отношения к моей однокласснице, и я вмешался. Сначала – словесно, но Куликов не понял. Тогда я помог ему понять.

– Вы слышите себя? Помогли понять, ударив другого ученика. Смирнов, у вас все дома сейчас хорошо?