Букет незабудок

В ту ночь за алгеброй я просидела, по ощущениям, дольше всего. Когда с последним заданием было покончено, сверилась с ответом на последних страницах учебника и выдохнула с облегчением. Спина затекла за долгие минуты над тетрадью, и я с наслаждением выгнулась через спинку стула, слыша, как похрустывают суставы. Блеклый свет настольной лампы подсвечивал корешок учебника по истории, в котором предстояло наверстать целых три раздела. Хорошо, что ночь была в самом разгаре.

Я вытянула учебник из стопки и, сверившись с сообщением от Даши, которая исправно высылала мне списком домашние задания за каждый день, что я провела в больнице, принялась скользить глазами по тексту, стараясь в воображении представлять описанные события, намеренно пропуская жестокости, чтобы не портить настроение.

К утру было покончено с алгеброй, историей, русским языком и английским. Если бы не звон будильника на смартфоне, из-за темноты я бы даже не узнала, что уже семь утра. В доме было все так же тихо, будто отец в очередной раз пропадал на дежурстве, но сердце прекрасно помнило о произошедшем вчера. Стараясь себя приободрить, я цеплялась за слова доктора, что Костя может проснуться поутру. Надеялась услышать его голос из соседней комнаты, но слышала лишь собственное дыхание.

Наспех приняв горячий душ, я попыталась прогнать остатки усталости, но тщетно. Высушив волосы, вернулась к себе и собрала рюкзак к школе. Заглянув в Дашины сообщения, я готова была взвыть от осознания, сколько еще всего предстояло сделать на этой неделе. Как минимум на завтра стоило подготовить реферат по биологии, а также повторить кучу всего к контрольной по ненавистной геометрии. Если с биологией была надежда разобраться быстро, то вот с геометрией последние три года бой шел неравный.

Плакали мои оценки к концу четверти. Вылететь из школы я, конечно, не вылечу, но средний балл явно мог пойти вниз, чего никак нельзя допустить в одиннадцатом классе.

Уговоры Кости не ездить на день открытых дверей сейчас казались вполне разумным решением, пусть и мотивированным совсем другой причиной. Если бы только двери института распахивались перед абитуриентами чаще – пропустила бы не задумываясь. Но что, если это мой последний шанс посмотреть территорию своими глазами? Что, если больше не будет возможности пообщаться с местными учителями и послушать о программах, на которые можно поступить? Таинственные возможности манили меня, как яркий свет из-под купола ажурной лампы неразумного мотылька, и я так хотела поддаться зову. Уступить девчонке внутри, что так хотела поехать вместе с друзьями и попробовать на вкус студенческую жизнь.

Чем больше себе что-то запрещаешь, тем ярче на самом деле этого хочешь. Я не знала, что делать, а сил принимать взвешенные решения не осталось. Не придумав ничего лучше, решила заключить пари с судьбой: если Костя придет в себя, то никуда я не поеду. Схожу на занятия, а прямиком оттуда вернусь домой и засяду за подготовку к геометрии. Но если же отец не проснется до того, как я отправлюсь в школу…

Позавтракав бутербродами на скорую руку и запив остатки хлеба молочным улуном, я постучалась в запертую дверь Костиной спальни. Дверь настолько резко отворилась, что я успела испугаться: доктор Смирнов передвигался ужасающе бесшумно.

– Доброе утро, Ася, – Владимир выглядел свежим, будто с удовольствием проспал последние десять часов. – Не слышал, как ты проснулась.

– Я и не ложилась. Просидела полночи за домашкой, – честно призналась я.

Владимир понимающе кивнул, будто еще помнил, каково это – учиться.

– В гимназии сильная программа. Если совсем тяжело, стоит поговорить об этом с отцом и, пока еще не поздно, перевестись.

Я видела только вежливое снисхождение в словах доктора. Завуалированное «ты просто дура» в красивой обертке, отчего Владимир стал мне нравиться еще меньше, хотя, казалось бы, куда меньше?

Сделав над собой усилие, чтобы не высказать этому человеку все, что вертелось на языке и ждало своего часа, я отвела руки за спину и хорошенько впилась ногтями в ладонь. Боль успокаивала. Она помогала сделать невыносимое выносимым.

– Ничего, я быстро нагоню программу. Проблем не было, пока я не попала в больницу. Пара бессонных ночей сильно мне не навредит.

– Пара, может, и не навредит, но с волчонком внутри придется считаться. У него могут быть свои планы, – Владимир шутливо погрозил пальцем, словно обращение было для него занимательным зрелищем, почти комедийным представлением в театре, за которое он оплатит билет на первом ряду.

– Волчонок внутри, по вашим подсчетам, может скоро уснуть, разве нет?

– Не припоминаю, чтобы ты приходила за новой дозой яда. Принуждать и дальше его принимать не стану, но сама понимаешь, пока у нас недостаточно данных.

– Мои чувства уже притупились.

– С Ольгой и Никитой было так же первое время. Никаких повторных проявлений не случалось?

– Нет, – соврала я, решив еще вчера ничего доктору о произошедшем не рассказывать.