Букет роз

— Братец, если бы я знал, что ты станешь издеваться надо мной, то не стал бы говорить тебе. Но поверь — клянусь святыми! — я заодно со всеми.

В ответ Мустафа лишь иронически улыбнулся. А Нина попросту не замечала Абдулали. Потоптавшись еще некоторое время, он вышел.

Мустафа понял, что брат объявил ему войну. Подойдя к Нине и обняв ее за плечи, он сказал:

— Этот тип давно подозревает о нашей близости и ревнует. Теперь он пошел доносить на меня. Ну и черт с ним! Не забудь: завтра у замка! — и направился к двери.

На пороге обернулся, внимательно посмотрел на Нину, послал ей воздушный поцелуй и повторил:

— Так не забудь: завтра вечером у замка!

Нина вскочила, подбежала к нему, схватила его руку:

— Я приду, приду! А этот… он очень плохой человек! Будь осторожен, милый… Ну, иди, иди. До завтра.

Мустафа вышел и растворился в темноте.

8

Неожиданно пошел дождь. Все сильнее, сильнее — и вот уже ливень. Ветер рвет его, хлещет водой по домам и нефтяным вышкам, обмывает руины старого замка.

Шум льющейся со стен крепости воды напоминал водопад. Дробный перестук дождевых капель по железной крыше маленького домика, приткнувшегося к крепости, напоминал ружейную перестрелку. Издали этот домик казался заброшенным. Ни в одном окне не мерцал свет, вокруг не видно ни зги. Но если бы кто-нибудь длительное время понаблюдал бы за этим домом, то заметил бы, что узкая дверь его изредка открывается и быстро захлопывается. А если приглядеться, то у двери можно различить какую-то фигуру. Как будто кто-то сторожит дом.

Вдруг человек сорвался с места и кинулся под ливень, навстречу бегущему, потом повернул назад, чуть приоткрыл дверь, сказал что-то и стал ждать того, кто бежал к дому по лужам. Двое, мокрые, вошли в дом.

Тут оказалось много людей. Они сидели за столом, пили чай, ели. Это были люди в рабочей одежде. Как будто они зашли сюда в обеденный перерыв. Вот поедят и снова пойдут на работу… А на самом деле тут шло заседание забастовочного комитета. Кружки с чаем, куски хлеба и сыра, две бутылки вина — это маскировка от чужого глаза. Таким чужим глазом оказалась вошедшая женщина. Она напоминала цыпленка, промокшего под дождем. С волос и платья ручейками стекала вода, лицо забрызгано грязью. Женщина шумно дышала, глаза ее горели возбуждением. Не поздоровавшись, она сказала:

— Бегите, товарищи! Немедленно! Сию минуту! Вас хотят арестовать. Сюда идут!

— Полиция? Откуда ты узнала?

— Шапоринский по телефону сообщил полицмейстеру. Не медлите, товарищи, иначе будет поздно! — И выскочила в дверь.

Некоторые из присутствующих не знали эту девушку. Гамид пояснил:

— Это Нина, телефонистка, дочь Павла. Ей можно верить. — И он дал команду: — Быстрей! Собрать все бумаги!

Через минуту домик опустел.

9

Ниже замка, там, где начинались промыслы, одиноко стоял каменный дом телефонной станции. К его двери вели пять ступеней из тяжелых плит. Внутри была одна просторная комната, где и был оборудован коммутатор. Тут неотлучно дежурила телефонистка. Сюда и пришел снова Мустафа. Ему некуда было больше идти. В хибарке, он знал, его ждала полиция. К кому-либо из друзей ночью идти тоже опасно — могли подкараулить и схватить на дороге. Он решил дождаться рассвета у Нины.

Она была рада. Едва Мустафа переступил порог, как Нина засыпала его вопросами:

— Ну как? Никого не арестовали? Все в порядке?

— Все хорошо пока. Разошлись вовремя.

— Подозревают кого-нибудь?

Мустафа усмехнулся:

— Теперь уж зашло дальше подозрений. Кроме меня, преследуют и моего друга.

— Какого друга?

Мустафа удивился:

— Ты не знаешь моего лучшего друга? Я говорю о самом храбром человеке в Раманах — об Усатом аге.

— О, это замечательный человек! — радостно воскликнула Нина. — Я и семью его хорошо знаю. У него очень умная и милая жена. Я с ней в дружбе. Недавно она угощала меня тутом…

Для Мустафы это было радостное открытие. «Нина дружит с его женой, как я с ним! Да ведь это же настоящее, большое счастье!» Вслух он сказал:

— Ага очень любит свою жену!

— И жена его… Историю их любви я очень хорошо знаю. Он сам как-то рассказывал мне…

— Счастливая семья! — воскликнул Мустафа.

— Счастливая, — подтвердила Нина. — Общаясь с ней, и я чувствую себя счастливой. — Нина как-то мечтательно улыбнулась Мустафе лучистым взглядом.

— А живут они в большой нужде, — грустно сказал Мустафа. — Особенно в дни забастовки.

— Да, с большой семьей теперь очень тяжело. Уже и в лавках в кредит ничего не дают…

— Это Шапоринский запретил. Он хочет нас взять измором.

— Какой низкий человек! И какое он имеет на это право?

— Право… — Мустафа мрачно усмехнулся. — У богатого человека на все есть право.

— Морить детей голодом — какой ужас! Какая жестокость! Но рабочие прошли суровые испытания, и, я уверена, они выдержат. Голодом их не запугать.

— Пока все держатся стойко, — подтвердил Мустафа.

— А как ты смотришь на то, что я не участвую в забастовке? — спросила Нина. Ее это все время мучило, и она чувствовала себя виноватой.

Мустафа ее успокоил: