Бухарин. Политическая биография. 1888 — 1938

Решение предать позору Бухарина и все, что он представляет, было принято явно по личной инициативе Сталина и являлось неотъемлемой частью «революции сверху». Публичные нападки против него начались 21 и 24 августа, когда «Правда», служившая теперь рупором генсека, поместила резкие обвинения в адрес Бухарина, назвав его «главным лидером и вдохновителем уклонистов» ^{1323}. Эти обвинения были тотчас подхвачены практически всеми газетами и журналами и превратились в последние четыре месяца 1929 г. в систематическую кампанию политической травли, не знавшую себе равных в истории партии (она была беспрецедентна даже и в том, что в отличие от прежних оппозиционеров Бухарин не имел возможности ответить или предать гласности свои взгляды). В выходящих почти ежедневно статьях, выкопанных из архивов документах, брошюрах и книгах (многие из которых были составлены сталинскими «теоретическими бригадами» еще в 1928 г.) ^{1324}, вся политическая и интеллектуальная биография Бухарина клеймилась как немарксистская, антиленинская, антибольшевистская, антипартийная, мелкобуржуазная и прокулацкая. Ни один значительный эпизод или сочинение не избежали очернительства, от его разногласий с Лениным в эмиграции и принадлежности к «левым коммунистам» в 1918 г. до его оппозиции Сталину, от его очерков военного времени о современном капитализме и государстве («Экономики переходного периода» и «Теории исторического материализма») до «Заметок экономиста» и «Политического завещания Ленина» ^{1325}.

Целью кампании была окончательная дискредитация Бухарина, подрыв его авторитета как вождя большевизма и особенно его репутации «любимца всей партии» и ее крупнейшего теоретика. Но она имела куда более далеко идущие последствия. В отличие от Троцкого Бухарин оказывал сильнейшее интеллектуальное влияние на многие сферы партийной жизни. Его сочинения более десятилетия выражали официальную доктрину, и на них учились «сотни тысяч людей» ^{1326}. Поэтому кампания «искоренения бухаринского влияния» превратилась в нападки на главные положения большевистской идеологии, на идеологические учреждения партии, на образ мышления целого поколения. Были оклеветаны и отброшены не только центральные принципы бухаринизма — сотрудничество классов, гражданский мир и сбалансированное, эволюционное развитие, но также философские, культурные и общественные взгляды, лишь отдаленно ассоциировавшиеся с ним. В ходе этой кампании на их месте утвердились в качестве официальной идеологии военные мотивы и политические установки сталинизма.

К ноябрю критика Бухарина, «правого уклона» и «примиренчества» превратилась в идеологический террор, направленный против политической умеренности в целом. Непосредственным политическим следствием этого террора, усугубленного чисткой (жертвами которой стали все лица, известные своим сочувствием Бухарину, в том числе жена Ленина Н. К. Крупская и его сестра М. И. Ульянова) ^{1327}, явилось установление фанатичного единомыслия в партии, которая до сей поры оставалась по большей части непокорной. В числе прочего террор этот подавил широко распространенную враждебность по отношению к сталинской сельскохозяйственной политике и довел запуганных партийных работников до крайностей, вызвавших катастрофу в деревне зимой 1929–1930 гг. ^{1328}.

В более общем плане эта кампания означала официальный отказ от нэповских принципов относительной терпимости и примирения, которые теперь клеймились как «гнилой либерализм» или иногда «бухаринский либерализм» ^{1329}. Она отражала глубокие изменения, происходившие в советской культурной и идейной жизни с середины 1929 г. Одновременно с преследованиями крестьян-единоличников, мелких торговцев, ремесленников и беспартийной интеллигенции многообразие культурной жизни приносилось в жертву «классовой борьбе на всех фронтах». Следуя манихейскому духу своей военной политики, сталинская группа начинала с того, что возвышала одну из нескольких группировок или школ, чтобы заткнуть рот другим: диалектические философы использовались против механистов (запятнанных некоторой своей близостью с философскими теориями Бухарина), «пролетарские» писатели и художники — против попутчиков, любители шапкозакидательного планирования — против сторонников планирования научного и «красные» специалисты — против «буржуазных» спецов ^{1330}. Однако конечной целью — и результатом — было просто-напросто подавление многообразия и насаждение монополистической ортодоксии, которая тогда находилась еще в стадии формирования. И здесь, так же как в хозяйственной жизни, шло наступление на принципы и основы нэпа.