Бухарин. Политическая биография. 1888 — 1938

Другая линия научной оценки Троцкого. По мере того как он освобождается в конце концов от мифов и лозунгов «перманентной революции», мы видим более глубокого, сложного, но в то же время менее решительного мыслителя. В нем не обнаруживается ни «предтечи-сталиниста», каким он представлен во многих западных исследованиях, ни программного кумира антисталинизма, которому поклоняются левые. Его экономические идеи в 20-х гг. были переменчивы и не так уже далеки от бухаринских, как считали раньше; действительно, в 30-е гг., когда Троцкий наблюдал сталинскую перестройку издалека, его предложения «стали почти неотличимыми от линии Бухарина» ^{25}. Из этого вовсе не следует, что Бухарин был «великим проигравшим вождем». Это означает лишь то, что он больше, чем какой-нибудь другой из большевистских руководителей после Ленина, был политическим представителем программных, хотя и «проигравших» идей.

Осуществление коммунистической политики после смерти Сталина подтверждает правдивость исторических свидетельств. Вот уже более четверти века антисталинисты во многих коммунистических партиях, включая и КПСС, ищут возможностей избавиться от сталинского наследия, анализируя прошлое в поисках того, что могло бы вдохновить, узаконить их позицию, открыть альтернативы. И повсюду, от Москвы и Белграда до столиц западного еврокоммунизма, а теперь, возможно, даже и в Китае, антисталинские реформаторы естественно тяготеют к чему-то вроде «второго выпуска нэпа», то есть к идеям и политике в стиле Бухарина ^{26}. Возрождение программ, близких к мыслям Бухарина, в самом Советском Союзе проявилось наиболее явно в официальных кругах в 60-х гг. Так как его имя оставалось под запретом, его «изм» возродился среди советских деятелей анонимно. Но тенденция, по свидетельству одного западного ученого, проявилась очень наглядно: «Просто поражаешься, когда обнаруживаешь, как много идей бухаринской антисталинской программы 1928–1929 гг. было выдвинуто нынешними реформаторами в качестве их собственных и в какой огромной мере их критика прошлого совпадала с его обвинениями даже текстуально» ^{27}.

Надежда на то, что подобные идеи получат официальное одобрение и историческая репутация Бухарина будет восстановлена, исчезла после введения советских войск в Чехословакию в 1968 г. Реформы Пражской весны были кульминацией антисталинских идей, циркулировавших в разных формах в СССР и в Восточной Европе с 50-х гг. Чешские реформаторы, в отличие от их идейных союзников в Москве, открыто говорили об идеях Бухарина как об оборванном направлении, которое, «так сказать, заговорило языком наших дней и было услышано» ^{28}. Советская пропаганда, с ее нараставшими неосталинистскими нотами, чернила замыслы реформистов и многократно указывала на их прямую связь с бухаринским «правым уклоном» ^{29}. Более того, в июне 1977 г. советские власти недвусмысленно выразили свое отношение, не только отвергнув многолетние ходатайства вдовы и сына Бухарина о его официальной реабилитации, но и заявив, вопреки всем постановлениям во времена Хрущева, что «обвинения, на основании которых он был осужден, остаются в силе» ^{30}.

Но так же, как Москва не может больше подавить идею внутрикоммунистической альтернативы, она не может держать под контролем и репутацию Бухарина в мире или даже в самом Советском Союзе. В большом числе самиздатских работ, появившихся с конца 60-х гг., он уже реабилитирован. В добавление к тому, что он был благожелательно обрисован во многих неподцензурных мемуарах ^{31}, его политика в 20-е гг. рассматривается с одобрением нонконформистскими советскими историками. Один помещает его «первым после Ленина в революционных анналах XX века». Другой находит, что его идеи «не утратили своей значимости и в наши дни». И Рой Медведев, представляющий течение еврокоммунизма в движении советских диссидентов, написал впечатляющую книгу о последних годах жизни Бухарина, в которой определяет его казнь «как одно из самых страшных преступлений Сталина перед советским народом, партией и мировым коммунистическим движением» ^{32}.

За пределами Советского Союза и сферы его влияния идея несталинской альтернативы также, естественно, пробудила новый интерес к Бухарину. В последние годы он был как бы открыт заново, что проявилось в настоящем взрыве исторических исследований, новых изданиях его работ, в появлении моды на него в левых кругах, даже в появлении в Англии пьесы, а в Италии фильма о его последних годах и суде над ним ^{33}. Более значительным фактором, однако, является международная кампания, объединившая еврокоммунистов и социалистов в 1978 г. — году 90-летия Бухарина и 40-й годовщины его гибели, — направленная на восстановление доброго имени и полную реабилитацию Бухарина в Советском Союзе.