Бухенвальдский набат

Кроме того, разрабатывая во всех деталях этот план, политическое руководство лагеря понимало, что могут возникнуть обстоятельства, при которых нужно будет действовать совсем иначе. Скажем, в СС возникнет решение уничтожить лагерь. Тогда придется, видимо, начать с обороны, а потом идти на прорыв из лагеря и развивать наступление, предусмотренное планом А. Этот второй вариант и есть план Б. У него ряд несомненных преимуществ, и русское командование отстаивает именно его. Главное, этот вариант позволял действовать тем боевым подразделениям, которые с таким упорством мы создавали. И восстание сразу могло начаться как выступление большого, железно организованного коллектива.

По плану Б за каждым сектором устанавливался свой участок прорыва через проволоку. Но и при этом варианте главный удар должен наноситься в западном направлении, в районе казарм, то есть советскими и чешскими бригадами.

Правда, этот план отвергал дальнейшее наступление на Эрфурт и другие города. Несколько сотен вооруженных людей не могли бросить на произвол судьбы десятки тысяч больных, инвалидов, «доходяг» и несовершеннолетних и обречь их на гибель.

Были у этого плана и другие уязвимые стороны. Осуществление его возможно при ряде благоприятных обстоятельств: приближение фронта, высадка неподалеку сильного десанта, крупный воздушный налет на лагерь или восстание немецкого народа против гитлеровского режима. Русский военно-политический Центр разработал на всякий случай еще один план, который никому не был известен. Он был рассчитан на тот случай, если при угрозе уничтожения лагеря какие-то национальные группы откажутся от восстания, и тогда русский боевой отряд прорывается из лагеря и уходит партизанить к границам Чехословакии.

Итак, планы разработаны точно, подробно, с вариантами. Все дело теперь в том, когда выступать. Радио доносит вести, что гитлеровская Германия сжимается под ударами с востока и запада, теряет одного за другим своих сателлитов, трещит, готова вот-вот рассыпаться, но еще бешено сопротивляется. Советские войска освободили Болгарию, Белград, ведут успешные бои в Венгрии, подходят к Одеру. Армии союзников пробиваются к Веймару и Эрфурту. Мы – русские – нетерпеливо торопим, боимся упустить момент, нажимаем на Николая Симакова, требуя, чтобы он поставил вопрос о восстании на заседании Интернационального центра.

Дважды он возвращался с заседания и отрицательно качал головой.

– Нет, не соглашаются. Говорят, нельзя рисковать. В лагере около 80 тысяч заключенных. Только Марсель Поль и Квет Винцейн поддерживают меня. Остальные, особенно немцы, считают: надо ждать. Под Веймаром и Эрфуртом сильные фашистские части. Нас перебьют. Восстание надо начинать только в том случае, если станет ясно, что эсэсовцы хотят ликвидировать лагерь.

Как решить правильно: ждать, пока гитлеровцы приступят к уничтожению лагеря, или уже сейчас оружием проложить себе дорогу к свободе? На руководстве, в самом деле, лежит ответственность за жизнь десятков тысяч людей. Разве можно допустить хоть малейшую оплошность? И потом решение Интернационального комитета – закон для каждого подпольщика. Свое нетерпение и вырывающуюся через края энергию надо пока употребить на другое – тщательное изучение немецкого оружия и некоторые вопросы военного дела.

По вечерам после отбоя собирались группками в умывальнике или в уборной вместе с командирами рот и взводов. Изучали по самодельным картам расположение эсэсовской охраны, места возможного прорыва колючей проволоки, объекты для атаки. Каждый боец и командир хорошо понимали, что возможности маневра очень невелики: несколько зданий бараков и казарм – вот и все поле боя. Участники битвы в Сталинграде рассказывали о методах уличных боев, сражений за отдельные здания, чердаки, подвалы. На случай вспоминали способы противотанковой борьбы.

Мог пригодиться нам и опыт партизанских боев в густо населенных районах.

В последние дни 1944 года началось изучение оружия. Тоже по ночам, после отбоя. В умывальниках, кладовках, котельных, подвалах.

По заснеженным тихим улицам Бухенвальда, посвечивая фонариками, идут дозором лагершутцы. В тени бараков переминаются с ноги на ногу, дрожат от холода выставленные нами часовые. А в потайных углах бараков разбирают и собирают немецкие «маузеры», «парабеллумы», «вальтеры». Учатся обращению с ручной гранатой. Времени немного. Нужно торопиться, чтобы возможно большее число бойцов подержало в руках оружие. Его приносят сюда из 8-го блока в санитарной сумке. Николай Задумов выдает его часа на два под личную ответственность командиров бригад и батальонов. До утра оно должно быть возвращено на 8-й блок и спрятано под полом в специальном тайнике.

А в лазарете идут занятия санитаров. Группа Тычкова и Гурина насчитывает уже около ста человек. Инструменты и медикаменты у них наготове.

Где-то Геннадий Щелоков со своими шоферами и танкистами изучают схемы немецких автомобилей, Валентин Логунов обеспечил их охрану. У ребят руки зудят – скорее бы взяться за баранку. Ведь все уже понятно, любая марка машины их не озадачит.