Бухгалтер

Через две минуты ощутимо припекло, перевернулся. Снова вспомнилась саванна, сухая земля с высохшей травой и далекие горы, дрожащие в раскаленном мареве. Плечи ощутили режущую боль от лямок заплечного мешка, соленый пот залил глаза … дернулся, открыл глаза: «Заснул, как старый дед на солнышке. Не хватало еще замычать во сне, что бы все подумали, будто я припадочный какой». Попробовал сесть, ворочался так и эдак, но едва успокаивался, как память снова окунала в прошлое. Опять слышался ни с чем не сравнимый звук бьющих градом пуль и осколков, секущийся на куски воздух, разлетающийся в стороны, словно брызги … И ты один внутри этого хаоса. Живой и злой. Почему-то вспомнил, что всегда злился под обстрелом. Другие осторожничали, боялись, что вообще-то естественно, ведь инстинкт самосохранения уничтожить нельзя. Равнодушие к смертельной опасности — это патология, такой человек не храбр, а глуп. Вовсе чурбан бесчувственный. Человек тот, кто держит страх за горло, сам диктует условия, а если необходимо, то давит боязнь. А вот он злился и опасения уходили на второй план.

Василий понял, что расслабиться и отдохнуть не удастся. Осторожно опустился в воду. По поверхности уже солидно перемещаются пузатые и сракатые мужички с хихикающими девицами. На Василия посматривают с опаской. Если судить по занимаемым апартаментам, то не бедный, очень не бедный, но и на «жирного кота» тоже не похож. Очень сильное тело и угрожающий взгляд тревожили. Насмотревшись дешевых сериалов о мафии, придурки принимали и его за мафиози. Но самого Василия это мало беспокоило. Впереди три недели отпуска и забивать себе голову разной ерундой не собирался.

Прошел в каюту. Включил телевизор, интересного ничего не нашел и, от нечего делать, направился в ресторан. За стойкой сразу оживились скучающие девицы. Василий выбрал салат и стакан сока. Одна барышня решила взять быка за рога, подсела за столик:

— Скучаете, мужчина?

— Почему вы так решили? — вопросом на вопрос отвечает Василий.

— Вы совсем один, — томно тянет голосом девица.

— Мне женщину не надо, и так весело, — невозмутимо поглощает салат Василий.

— ?!

— Я импотент. В детстве любил скакать на лошади, вот и доскакался, — очень серьезно говорит Василий.

Глаза проститутки расширяются, с сомнением скользят по чересчур мощным грудным мышцам.

— У меня и справка есть, — звучит равнодушный голос. Кусочек кожуры от яблока виснет на нижней губе, придавая вид дебиловатого. Для большей убедительности приоткрывает рот, косит глаза.

— Ну-ну, скакун, — с сомнением произносит проститутка, но отваливает.

— Бедненький! — послышался ехидно-ласковый голос. Василий как ужаленный поворачивается, глаза упираются голубоглазую брюнетку в компании с мамой. Яблочная кожура падает на стол. Девушку буквально распирает от смеха, но с фальшивым сочувствием жалостливо смотрит в глаза. Голосок сочувствующе пищит:

— Надеюсь, морской воздух и солнце помогут восстановить утраченную … э-э …функцию.

Пожилая дама грустно смотрит. Василий надулся от досады и злости: «Вот засада! Надо было этой дуре пристать с разговором именно сейчас». Разные мысли вихрем пронеслись в голове, необходимо срочно спасать положение — быть импотентом в глазах такой девушки совсем не хотелось.

— Да это так, — скривился он, — чтоб отвязалась. Какие скачки. Я коней только в кино видел. Не верьте, — на последнем слове Василий предательски запнулся.

— Докажите! — торопливо ответила девушка и покраснела. Мама давится соком, глаза вдвое увеличиваются в размере.

«Попалась»! — с торжеством подумал Василий. Не давая опомниться, выдает:

— Да как вы смеете предлагать такое мне, благородному кабальеро!

Не выдержал и рассмеялся. Мама переводит дух, машет рукой:

— Вы так шутите? А я уже подумала Бог знает что!

— Ни в коем случае, мадам, — бодро ответил Василий, — просто я хотел отвязаться от них, не знал, что приличные женщины рядом. Да еще такие красивые.

Дама улыбнулась:

— Вы, похоже, уже знакомы с Аликой? Как вам удалось?

— Просто. Я встал перед ней на колени.

— Да, так еще никто не делал, — удивленно согласилась дама, — обычно она прохладна с ухажерами и считает мужчин нашего круга дурачками…

— Мама, — вмешалась в разговор Алла, — молодой человек споткнулся на Сашином мячике. Его зовут Василий. Это моя мама, Людмила Осиповна. Саша племянник, он сейчас в каюте.

— Очень приятно. Простите, я должен был первым представиться вам, — ответил Василий, коварно добавил: — Но я теряюсь в присутствии вашей дочери.

— Ах, ах, ах! — завелась разом покрасневшая Алла, («Два один в мою пользу»!) но мама невозмутимо перебила:

— Не ахай, с твоей внешностью это естественно. Лучше скажите нам, чем вы занимаетесь, Василий?

— Учетом, — без запинки соврал он, — я бухгалтер-аудитор. Специализируюсь на ликвидации обанкротившихся предприятий.

«Врешь, ты меньше всего похож на счетовода»! — сказала Алла глазами.

«Нисколько, — также мысленно ответил Василий, — я действительно ликвидирую банкротов».

— Вы не похожи на аудитора, — сказала Людмила Осиповна. — Такой молодой, а работа у вас скучная.