Бухта Бо[СИ]

— Никакого идола, — казалось, Бо, даже несколько обиделся, — там нет. Но само святилище в полном порядке.

— И эсквайр сказал, мол, это тот самый Храм и есть, — горячо вступился Генри.

— Эсквайр? — поднял брови Мейсон. — Я‑то думал, что набрёл на четвёрку отшельников, а у вас тут, вовсю, кипит жизнь.

— Позвольте, — сел поудобнее Бо, — я расскажу обо всём по порядку.

И, закурив трубку, он поведал Мейсону о капитане Рене; о схватке с фрегатом; о братьях Фаричелли и чёрной оспе; о капитане Сантьяго; о появлении Генри, Хосе и Креветки; об эсквайре Джонатане Расселе и его поисках Храма; о Аннабель и Торресе.

— Невероятно, — время от времени повторял Мейсон.

— Оставайтесь, — хлопнул его по плечу Генри. — У нас скучать не придётся.

***

— Чего уж греха таить, — продолжил Папаша Бо, — но палящее солнце и убаюкивающий шелест волн способствуют некоему умиротворению и апатии. А если у вас нет неотложных дел, то требуется изрядная сила воли, что бы выбраться из прохладной тени. Поэтому, когда на рассвете нас разбудило пение псалмов, каждый в душе проклял нового гостя. Позёвывая, я вышел из дома и увидел Мейсона, идущего от моря и приветственно машущего мне рукой. Без сутаны, голый по пояс, он казался скорее воином, чем священником.

— Гляньте, док, — удивлённо зашептал, подошедший сзади Генри. — А у святого отца места живого на теле нет.

Действительно, я насмотревшийся за свою жизнь на раны, мог бы поклясться, что Мейсон побывал в переделках.

— Жизнь миссионера, не сахар, — словно отвечая нам, подмигнул Мейсон. — Через что только не приходится пройти, неся слово Божье дикарям.

— А я‑то всегда считал, — ухмыльнулся Рыжий, — что ваш брат всё больше растит брюхо, да гоняется за хорошенькими прихожанками.

— Ты, Генри, — расплылся в улыбке святой отец, — читаешь мои мысли. А, почему бы и нет? Принимайте в свою команду, мистер Бо! Отстрою часовенку, получу разрешение и буду служить мессы. Обзаведусь прихожанами из заблудших душ, окрещу парочку местных племён и заживу себе, как архиепископ.

— С удовольствием, отец Мейсон, — подержал я его. — Вот, только с паствой, боюсь, будет не богато.

— Не скажите, любезный Бо, — серьёзно ответил он. — По–моему, ваша бухта самая посещаемая на всём побережье.

И он, повернувшись к морю, указал на крохотную точку на горизонте.

***

Капитан шхуны, вставшей у берега на якорь, не отличался хорошими манерами.

— Клянусь своими потрохами, — заорал он, едва ступив на песок пляжа, — я не вижу тут никакого лекаря. Двое мальчишек, рыжий верзила, поп и худой оборванец. Где вы прячете своего костоправа, чёртовы ублюдки?

— Я доктор, сэр, — шагнул к нему Бо. — Боюсь, что вы не слишком–то любезны, тем не менее, готов помочь.

— Хм, — недовольно буркнул тот, — выбирать не приходится. Там, в шлюпке, трое моих парней собираются отдать Богу душу. Уж не знаю, что за напасть с ними приключилась, но мне не хотелось бы их потерять. В местных портах хорошего моряка не найти, одни головорезы, да пропойцы.

Бо, не слушая бранящегося капитана, подошёл к больным. Двое лежали без сознания, третий же, закрыв глаза, стонал.

— Дизентерия, — потрогав лоб одного из них, вполголоса сказал Мейсон. — Дело плохо.

Бо с надеждой посмотрел на него. Он знал, что болезнь заразна и смертельна, но, вылечить её можно. Мейсон же вчера говорил, что знает толк в лекарственных растениях.

— Капитан, — тон святого отца не допускал возражений. — Вся ваша команда больна. Понимаете меня? Не только эти трое, а вся команда. Кстати, включая вас самого. Пока большинство моряков на ногах, разбивайте лагерь вон там, у кладбища. Мы же, с доктором, займёмся приготовлением лекарства.

— Какой, к дьяволу, лагерь у кладбища? — заорал, было, капитан, но взглянув в глаза Мейсона, внезапно притих. — Что с нами, святой отец?

— Дизентерия, — коротко ответил тот. — И время сейчас работает против вас. Всю команду, включая вахтенных, на берег.

— Я понял, — заспешил капитан.

— И, самое главное, — в голосе Мейсона зазвучал металл, — обращаясь к доктору Бо, не забывайте добавлять «сэр».

***

— Этот капитан Роджерс, — Папаша Бо взял с подноса апельсин и задумчиво повертел в пальцах, — оказался не таким уж и тупым парнем. Поняв, что ему и остальным морякам грозит смерть, он беспрекословно принялся за дело. Я же, с Мейсоном, запретив своим приближаться к больным, занялся лекарством. Рецепт был не сложен, но, чёрт возьми, откуда мне было его знать? Святой отец смешал древесный уголь с тёртым чесноком и занялся приготовлением целебных пилюль. Мне же было поручено заварить крепчайшего чая и разбавить его наполовину ромом.

— Не сметь входить в дом! — рявкнул Мейсон, заметив Роджера стоящего на пороге. — Мы сами с доктором навестим вас через пару часов.

— Я хотел доложить, — испуганно попятился капитан. — Ещё пятеро ребят свалились с жаром. Похоже, мы всецело в ваших руках, святой отец.

— Вы в руках Господа нашего, — впервые смягчился Мейсон. И, обращаясь ко мне, шепнул, — Ну, вылитые язычники. Пока не испугаются, не верят, что ты действуешь им во благо.

***