Бухта надежды. Испытание прочности

Майор плюхнулся в овраг, бурно заросший густым кустарником, который уже начал покрываться мелкой молодой листвой, и перевел дыхание. Все же он порядком выдохся, но признавать это перед подопечным не хотел.

Рядом приземлился Пашка и, кинув рядом с собой «муху», распластался на земле, тяжело дыша.

- Вставай давай, простудишься, - по-отечески посоветовал тому Бондаренко.

- Пофиг!

- Ну, смотри сам. Мне больные в отряде не нужны. Из РПГ когда-нибудь стрелял?

- Да. – Поразил своим ответом Пашка майора, но тут же добавил, - в компьютерной игре, правда…

- Тю! Я-то думал… Значится так, сюда смотри. Вот это – задняя крышка, ее открываешь, раздвигаешь трубы. Одновременно с этим передняя крышка откинется, и поднимется мушка прицела. Сюда смотри, оболтус! – выдал легкий подзатыльник пацану Бондаренко. – Потом взводишь ударно спусковой механизм и стреляешь. Понятно?

- А можно все это продемонстрировать? А то не очень все понятно…

- Нельзя! Из боевого положения в походное «муха» уже не переводится. Так что, если что – будешь за мной повторять. Главное, держись сбоку во время стрельбы, не заходи мне за спину. И запомни: выполнение штатных инструкций есть прямой способ сохранить анальное отверстие неразвальцованным.

- Чего?! – удивился Пашка, не поняв смысла последней фразы. – Апчхи!

- Будь здоров!

- Апчхи! – снова повторил Пашка. Зайдясь частым чиханием.

- Эй, ты чего? Всю позицию демаскируешь…

- Блин… одуванчик, мать его! Аллергия у меня на пыльцу, а он, собака, прямо под самым носом оказался! – Пашка зло выдернул ни в чем неповинный желтый цветок и отбросил его в сторону, все еще потирая чешущийся нос.

- Так все, заканчивай. Едут… - выдохнул Павел Степанович, кивая в сторону дороги. До показавшихся автомобилей было несколько сотен метров. - Ты берешь головную машину. Я замыкающую. Потом бросаем использованные тубы и поливаем пространство из автоматов. Когда опустеет второй магазин – делаем ноги. Понятно? Бежать надо очень быстро – пространство открытое, мы будем как на ладони.

Пашка нервно глянул себе за плечо, ощущая какую-то мандражку по всему телу. Что интересно, при первом столкновении такого не было. Все случилось как-то так быстро, что он даже не успел толком испугаться. Сашка, прятавшийся за опорной колонной и внимательно осматривавший остановившуюся колонну, вдруг ветвисто заматерился и, направив ствол в сторону одного из тех, с кем сейчас разговаривал Бондаренко, несколько раз выстрелил. А потом как заорет дурным голосом «Огонь!», что Пашка с перепугу тоже начал палить по стоявшей в хвосте «десятке».

Тогда как-то и времени обдумать все не было, а все из-за Сашки! А теперь вот остался все хорошо обдумав, прикинув все опасности, но все равно от одной мысли о том, что буквально через несколько минут придется опять воевать, и воевать «по всамделишнему», по настоящему подставляя голову и рискуя словить ею шальную пулю, немели ноги и становилось сухо во рту.

- Пить хочу, - тихо признался Пашка.

- Поздно уже… - Павел Степанович приподнялся на колени. - Так, приготовились. Повторяй за мной!

Бондаренко быстро проделал все манипуляции с РПГ, параллельно следя за тем, чтобы пацан сделал все правильно, потом удовлетворенно кивнул и вскинул тубу на плечо, немного отодвинувшись от Пашки и присев на согнутую правую ногу, стопу которой упер прямиком в свою пятую точку. Для пущего удержания равновесия.

- Не бздеть, пехота! Прорвемся. Пли!

Бахнуло знатно.

Сдвоенный залп больно ударил по ушам, в ноздрях тут же запершило от запаха пороховых газов, и Пашке вдруг очень сильно захотелось чихать. Время словно замерло, а воздух превратился в какой-то густой и липкий кисель – каждое движение, каждый шаг были какими-то замедленными, заторможенными. Пашка широко распахнутыми глазами смотрел на деяние рук своих: сейчас определить марку автомобиля, ехавшего во главе колонны, попросту было невозможно. От взрыва гранаты авто вспыхнуло, словно вощеная бумага, похоже, Пашка попал куда-то в район бензобака. Стекла вылетели, а те осколки, что остались, вмиг закоптились дочерна. Коптило знатно – пламя уже вовсю лизало покрышки, от которых ужасно воняло жженой резиной с примесью каких-то химикатов. Ни у кого из тех, кто находился в салоне, не было шансов выжить. Пашка старался не смотреть на скрюченные фигуры, виднеющиеся из-за огня и дыма в салоне.

Пинок от Бондаренко оказался неожиданным, а от того еще более обидным.

- Бросай тубу и огонь! Сашка уже начал отстрел первой обоймы, давай, пока не очухались.

И опять суета, беспорядок, крики, маты и звуки стрельбы. А еще жуткий запах гари и сожженного мяса.

- Все. За мной! Да не спи ты! – снова дернул Пашку Бондаренко и, пригнувшись, начал быстро пятиться в сторону павильона, стараясь, чтобы придорожные кусты прикрывали его отход.