Бухта половины Луны

В его глазах блеснули грозные огоньки. Оглядев деревья, он пристально посмотрел на меня:

– А? Что скажешь?

– Охранники, наверно? – неуверенно предположил я, прикидывая, есть ли у него пушка. – Обедать ходят? – проанализировал я. – Тарелки – телевизионные, наверное? – я посмотрел снова на здание.

Он поёжился, словно от холода:

– Охранники? – прошептал он напряжённо. – Да эти суки там точно что-то крутят. Климат меняют! Я всё время мёрзну… Или, думаешь, это русские тут напустили морозу?!

– Это вряд ли, – успокоил я.

– Охранники… – пробормотал он, и вдруг схватил меня за грудки. – Так ты с ними заодно, что ли? – просипел он, выкатывая глаза. – Охранники?

Подбираясь к горлу, он сдавил ворот ветровки вокруг моей шеи, и опустил руку, нащупывая чехол на поясе. Я дёрнулся назад. Мы покатились по траве с пригорка вниз.

Толкнув его, я вскочил на ноги и бросился бежать через кусты к дороге.

«К чёрту, в конце концов, эти снимки», – подумал я. – «В следующий раз как-нибудь!» – решительно бросился я к велосипеду.

Вскочив на педаль и не оглядываясь, я припустил в сторону моста.

Достигнув Бэдфорд-авеню, снова выбрался к реке.

Сквозь нагромождения ажурных трапециевидных пролётов тянулся в сторону Манхэттена Вильямсбургский мост.

Свернув в переулок, я зарулил в ближайший «Тако Беллз» и, заказав двойной сэндвич из тортильи, присел у окна, проверяя почту.

В свернутой трубочке оказалось прожаренное мясо и кусочки острых колбасок. Листья кактуса покрывали фасоль и рубленные кислые огурцы. Приправлено всё было сыром и пюре из авокадо с помидорами. Плеснув сверху красноватого жидкого соуса из бутылочки, я всё это надкусил и, сделав пару жевательных движений, задыхаясь, разорвал челюстями рот.

Тысячи иголок впились в нёбо! Дыхание перехватило. Проступили слёзы. Отрывисто дыша, я рыдал над столом, оплакивая бедную печень. За стеклом над горбатым Манхэттеном в лучах полуденного солнца безмятежно серебрился Эмпайр-стейт-билдинг.

Глава 7. Нью-Йорк. Бруклин

К полудню погода разгулялась, ветер сдул облака. Небо над пёстрым Бруклином окончательно прояснилось, оставив кудрявые клочки лишь на горизонте. Проехав пару кварталов, я остановился у заправки, совмещённой с магазином, и зашёл внутрь купить воды. Язык и дёсны до сих пор жгло калёным железом. Дверь на входе пикнула, выдав предупреждающий сигнал.

За прилавком скучал индус в потёртой чалме. Пред ним на прилавке средь лотков с пустяковой снедью стояли шахматы. Похоже, он играл сам с собой, готовясь сделать первый ход. Я прошёлся вдоль рядов.

Дверь снова пикнула, в магазин проник взъерошенный чёрный паренёк. Он быстро приблизился к кассе, держа руку в кармане. Пола плаща оттопырилась. Сквозь натянутую ткань проступила кисть, явно что-то сжимающая. Индус поднял на него глаза. Я присел, осторожно выглядывая из-за полок.

Вошедший резко выхватил руку из кармана и направил её прямо в красную точку на лбу индуса:

– Двадцатку, – завопил он, – разменяешь?!

Он призывно ткнул мятой двадцаткой в сторону лба за прилавком. – Позвонить надо! – чуть сбавил он тон. – Понятно? – завершил он уже не так уверенно.

Индус снова опустил глаза на доску и дотронулся до королевской пешки:

– Маркус, дружок. Что-то тебя давно не было видно. Что стряслось, приятель?

Он сделал первый ход.

– Позвонить надо срочно, – глухо пробормотал Маркус.

Индус огладил бороду и, перевернув доску, стал готовить себя к размышлениям над ответом чёрных.

– Что, снова секретная информация для правительства? Ты снова видел пришельцев? Они за тобой опять следят, верно?

– Никто не следит, – ответил Маркус, опасливо оглянувшись. – Просто позвонить надо.

Индус ответил дебютно с правого фланга чёрной пешкой и снова развернул доску.

– У меня больше нет телефонного автомата, Маркус. Я его выкинул, чтобы ты перестал сюда ходить. Может, одолжить тебе мобильный?

Маркус растерялся.

– Разговор по мобильному могут прослушать.

– Вот именно, Маркус. Подумай об этом. Тебе лучше написать письмо. Могу продать тебе конверт и бумагу.

– Я увижусь с тобой позже, – пробормотал Маркус и, спрятав купюру, быстро вышел.

– Через час вернётся за бумагой, – погладил снова бороду индус, бросив на меня краткий взгляд.

Он двинул белого коня на позицию и перевернул доску.

Я пошёл по рядам, разыскивая воду.

В конце зала у небольшой стойки скучал за экраном монитора кучерявый паренёк в очках на веснушчатом носу. На высоком стуле рядом с ним, сгорбив под тяжестью веса спину, уныло уставился в окно полноватый увалень консультант. На полках стояли диски с фильмами.

– Янкиз снова слили, – прокомментировал веснушчатый новость из ленты и промотал дальше.

– Конечно. Я же поставил на них полтинник! – отозвался увалень.