Буквари и антиквары

Посыльный прибыл к храму в полдень. У входа не было ни души, тяжелая дверь отворена. Он немного помедлил и прошел внутрь, слегка прикрыв за собой массивную створку. На треножнике у очага, величественно выпрямившись, сидела немолодая женщина. Посыльный низко поклонился и вручил ей ларец с дарами храму. Она открыла сундучок, не пересчитывая, прикоснулась пальцами к монетам, достала небольшую сфендону[13], украшенную жемчужинами, кивнула и велела посыльному поставить подарок на столик в глубине святилища.

– Что хочет узнать твоя госпожа?

– Супруг моей госпожи отплыл на восток шесть лет назад. Мы не знаем, жив ли он…

Внезапно дверь распахнулась настежь и в нее ворвался мальчишка лет десяти. С порога он крикнул старухе:

– Дафна! Мама просит чесалку для шерсти. Наша сломалась. То есть я ее случайно сломал. Ох и разозлилась же она! Дала бы подзатыльник, если б я не увернулся. Велела взять у тебя. Завтра отец сходит на рынок и купит новую.

– Ты опять врываешься без спросу?! – гневно сказала Сивилла. – Где привратник? Я сто раз велела ему не пускать тебя во время предсказаний.

– Привратник задремал под орехом, – сбавляя тон, сказал мальчик. – Он хворает. Разве ты не знаешь? У него жар…

– Ладно, – сказала жрица. – Ступай домой, скажи Феодосии, чтобы пришла. А чесалку я дам ей самой, когда освобожусь.

Мальчик убежал, и Сивилла жестом приказала гонцу продолжать рассказ.

– К моей госпоже сватается богатый и могущественный человек. Он говорит, что муж госпожи утонул и она свободна. А если так, ее отказ выйти за него замуж оскорбителен. Она просит оракула сказать, жив ли ее супруг, вернется ли он к семье. И если жив и вернется, то как ей избежать брака с гневливым чужестранцем. Госпожа моя богата и красива. Мужчина этот уже теряет терпение. Он приплывает к нам по три раза в месяц окруженный толпой друзей и рабов, привозит подарки, льстит, угрожает и даже заходил уже один раз в гинекей[14], и служанки еле умолили его вернуться к столу, где для них всегда готовят пиршество.

– Муж твоей госпожи жив и вернется, – твердо сказала сивилла.

Тут в храм вошла женщина в дорийском хитоне. Она раскраснелась от быстрой ходьбы и показалась гонцу молодой и красивой. Он даже подивился, что у нее есть десятилетний сын. Феодосия подошла к Дафне, и они начали шептаться.

Наконец сивилла сказала:

– Передай госпоже, что муж ее вернется. Пусть дожидается. А тому мужчине пусть скажет, что она согласна, но, раз ее муж умер, она как добродетельная жена дает клятву соткать в его память погребальное покрывало. Как соткет, так будет свободна от своего прежнего брачного обета. И он должен подождать, чтобы не гневить Афину.

Гонец низко поклонился и пошел к дверям.

– Твою госпожу ведь зовут Пенелопой, – сказала ему вслед Феодосия. – Она была замечательной ткачихой еще в доме своего дяди Тиндарея. Вот пусть и ткет покров, самый лучший из всех, какие были сотканы в Элладе. Никто не удивится, что получается не быстро. А когда Одиссей вернется, напомни ему, что он задолжал Дельфийскому оракулу. Чтобы не забыл одарить храм не скупясь.

Посыльный ушел. Женщины остались одни.

– Что мне делать, сивилла? – спросила Феодосия. – Все дети как дети, а этот Андроник – как ураган. Все в доме переломал…

Обе засмеялись.

– Ты была точно такая, – сказала Дафна. – Пойдем, дам тебе чесалку…

Перстень Поликрата

Солнце уже клонилось к закату, когда двое подошли к портику храма Аполлона. Старый привратник сослепу сказал было строго, что сивилла устала и приказала приходить завтра, но, услышав знакомый голос, моментально переменил тон и заговорил почтительно. Феодосия велела ему отворить двери и позвать Дафну. Они с мужем зашли внутрь и присели у очага на козьих шкурах. Сивилла появилась очень скоро. Когда привратник зашел в ее жилище, она умывалась. Узнав, что Феодосия и Алексайо пришли по делу, она только промокнула лицо куском полотна и вышла к ним с мокрыми руками и каплями в волосах. Женщины обнялись. Дафна уселась на свой треножник, торжественно выпрямилась и приготовилась слушать.

Феодосия стояла перед ней, не зная, как начать. Дафна удивилась – ее девочка никогда прежде не смущалась.

– Ну говори, говори, детка! Что с тобой? Я вижу, к вам прибыл гонец… Откуда? Рассказывай! Не расходуй мои силы, чтобы узнавать то, что вы оба уже знаете.

– Гонец из Самоса прибыл сегодня, – послушно сказала Феодосия. – Мы и не предполагали, что про Алексайо знают в других странах. Слух о его статуях разнесся далеко… Самосский тиран зовет его приехать и изваять статую Геры и его самого на коне. Ехать надо уже завтра – корабль с Самоса ждет в Пирейской бухте. Моряки говорят, что погода испортится недели через две. Надо спешить. Мы не знаем, как поступить… Тиран платит художникам щедро. Мы бы построили дом побольше. Но Алексайо пробудет там до самого лета. А как же мы с детьми? И понравится ли его работа? Тираны своенравны, а бывают и свирепы… А мне ничего не видно, я совсем в темноте. Как быть, Дафна? Я боюсь…