Буквари и антиквары

Поняли они и как важны орехи для настоящих вкусностей. Мцыри однажды добавил орехов и в лобио. Получилось намного вкуснее. Тогда он стал добавлять в лобио разные душистые целебные травки, которые выращивал на грядках монастырский лекарь. Пробовал так и эдак, добавлял травы свежие и сушеные – и добился того, что бедняцкая похлебка из красного лобио стала одним из вкуснейших блюд на свете.

И сегодня в лучшем в мире ресторанчике под названием «Салобио» счастливчики, чья очередь наслаждаться уже наступила, сидят за простыми тяжелыми деревянными столами на простых табуретах. Перед каждым стоит глиняный горшочек с лобио. Они черпают его деревянными ложками, то и дело поглядывая в горшочек: много ли осталось? А еще смотрят в окно – на древний монастырь Джвари, что стоит на горе за рекой: в нем-то и придумана эта вкуснятина.

А на сладкое каждый, конечно, получает чурчхелу.

Прием

Медицинская сказка

Дятел слетел с верхушки на нижнюю ветку и приготовился к приему больных. Он много недель долбил медицинскую науку, выклевывая из нее даже мелкие подробности. Потом год стажировался у доктора Айболита. Перенял у него умение разговаривать мягко и доброжелательно с каждым зверем и теперь стал признанным лесным доктором. На вывеске над его дуплом было написано крупными буквами:

ПРИХОДИ КО МНЕ ЛЕЧИТЬСЯ

И КОРОВА, И ВОЛЧИЦА,
И ЖУЧОК, И ПАУЧОК,
И МЕДВЕДИЦА

Не все обитатели леса умели читать, но поскольку поликлиника была всего одна, расспросив приятелей, дорогу к ней находил любой безграмотный барсук и даже злобный хорек, с которым никто не разговаривал.

Первым прихромал заяц. Доктору не пришлось его расспрашивать – проницательный взгляд специалиста по одной походке определил диагноз. Дятел слетел на землю, крепким клювом удалил из заячьей лапы занозу, сорвал лист подорожника и предписал госпитализацию тут же под елкой в течение часа с попутным оборачиванием травмированной ноги предписанным подорожником. После чего больной объявлялся здоровым и должен был заботиться о своей безопасности и пропитании самостоятельно.

Потом притащился водяной. Жаловался на боли в коленях, показывал распухшие перепончатые лапы, невпопад бранил бездушных кикимор и лягушек-пересмешниц. Дятел внимательно осмотрел пациента, потыкал крылом в больные места, поставил диагноз – ревматизм. Прописал луговую герань и васильки. Потом взлетел на ветку, спорхнул обратно на землю, потоптался у лап водяного, вздохнул и твердо сказал: «У тебя, милый, профнепригодность! Тебе сырость противопоказана. Пристроился бы ты к лешему в помощники. А лучше вообще не в нашем климате. В джинны бы тебе. Следующий!»

Пришел сурок. Жаловался на общее недомогание. Он был ипохондриком и приходил ежедневно. Так что дятел рассказывал знакомым: «Сурок всегда со мною!» В этот раз он обозвал сурка байбаком, велел ему есть горечавку и мяту перечную, а также больше двигаться, худеть и принимать водные процедуры.

Весь день мелькали пациенты, так что у доктора потемнело в глазах.

Последним явился понурый медведь. Сильно косолапил, на врача не смотрел. Молчал. На вопрос, что беспокоит, ответил:

– Зима скоро. Не успеваю с берлогой.

Опять затих.

Потом добавил:

– Весь день рою – одышка и головокружение. С медведицей поссорился, медвежата не оправдали ожидания. Солнце встает слишком рано, а садится совсем невпопад. Рыба невкусная. Овес неспелый. Повсюду охотники. Берлога выходит кособокая, самому смотреть стыдно. А что другие медведи про нее скажут, и подумать страшно.

– Болезнь у тебя трудная, – вздохнул дятел. – Называется хандроз. Лечению поддается плохо. Хотя, погоди, есть у меня идея… Знаешь, где березнячок? За ним речушка. За речушкой косогор. А как взберешься – там целая лужайка конопли. Это тебе будет в самый раз. Увидишь – и берлога твоя не хуже, чем у других, и дети. Да ты небось не найдешь. Давай-ка я тебя провожу. Заодно и сам подлечусь.

Дятел заметно повеселел. Вывесил на елке объявление: «УЛЕТЕЛ В ОТПУСК» и запорхал впереди медведя, распевая во весь голос: «Доктор, исцелися сам!»

Свет мой, зеркальце

Зеркальная сказка

У одной пожилой дамы было волшебное зеркальце. Она, конечно, могла смотреться в него, но у дамы был критический ум, и это зрелище не доставляло ей никакого удовольствия. Зато зеркальце готово было немедленно и охотно показать ей всех остальных знакомых дам и их мужей. Указанная особа имела довольно досуга, так что всегда могла удостовериться, что если она и не самая прекрасная в мире, то уж точно не самая безобразная.