Булат Окуджава: «…От бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет»

Я в душе была убеждена, что это ложь, провокация, которая исходит от Берия. Я понимала, что обвинения моего мужа в троцкизме, вредительстве основываются на ложных сфабрикованных документах. Я была убеждена в том, что авантюрист, жулик Берия поставил своей целью репрессировать всех тех, кто хоть что-либо знал о его прошлых связях с мусаватистской охранкой.

Почти о том же, судя по воспоминаниям В. Киквадзе, говорила сестра Шалвы Маня Окуджава, только виновником семейных бед она видит совсем другого человека:

Сообщение Молотова на февральско-мартовском пленуме о контрреволюционной деятельности Шалвы Окуджава было лишено оснований и потому являлось провокацией. В Тифлисе мои братья Володя, Миша, Вася и сестра Оля были репрессированы. Арест Шалвы свидетельствует о том, что Сталин решил физически уничтожить семью Окуджава…

И ещё — из книги, посвящённой истории Уралвагонзавода, воспоминания С. И. Яновского:

Шалва Степанович Окуджава остался в моей памяти образцовым партийным руководителем. Спокойный, уравновешенный, он никогда не повышал голоса, хотя на заседаниях парткома обычно страсти накалялись очень сильно. В его отношениях с людьми чувствовалось какое-то особое обаяние[23].

^{«О чём ты успел передумать, отец расстрелянный мой…»}

Ашхен пока продолжает боготворить Сталина, как боготворил его до самой смерти и её муж. Поэтому вызывают сомнения вот эти слова Дмитрия Быкова:

Трудно, впрочем, допустить, что в 1938 году Окуджава так уж верил в непогрешимость «кремлёвского усача». Думаю, его отношение к Берии определил арест матери, а отделять Сталина от Берии он вряд ли был склонен даже в отрочестве. Всё-таки слышал разговоры, бывал в Грузии… Вероятнее всего, его окончательное прозрение относится к середине сороковых, но невозможно сомневаться, что «красным мальчиком» он перестал быть именно с тех пор, как взяли Ашхен. Отсюда — и часто упоминаемое пьянство, и девки, и даже воровство: гори всё огнём!

Не знаю, определил ли арест матери отношение Булата к Берия, — тоже сомневаюсь, ведь в их семье оно всегда было негативным (и это дальше подтверждает сам Быков), и вряд ли он мог услышать об этой личности что-то хорошее из уст своих родителей. Но откуда известно, что отделять Сталина от Берии он вряд ли был склонен даже в отрочестве, совершенно непонятно. Всё-таки слышал разговоры, бывал в Грузии? Так ведь его отец там тоже бывал и даже работал на ответственных постах. И никакие разговоры, да что там разговоры — споры до хрипоты с братьями и сёстрами не смогли изменить его восторженного отношения к Сталину, хотя его братья давно знакомы были с Кобой и хорошо знали ему цену. И уж тем более Булат не перестал быть «красным мальчиком» после ареста матери, нет! Скорее, он был готов поверить, что его родители действительно шпионы и предатели, чем разувериться в Сталине, и он об этом не раз говорил журналистам. И совсем уж странно увязывать с верой в Сталина приведённые в цитате часто упоминаемое пьянство и тем более девок. По-моему, здесь больше возраст, гормоны и окружение виноваты.

Далее — о том, куда обращалась мама в поисках защиты мужа. Дмитрий Быков пишет: