Булат Окуджава. Просто знать и с этим жить

В 1965 году он вместе с Ольгой и сыном переехал, точнее, вернулся в Москву, но не на Аэропорт, а на Речной вокзал (Ленинградское шоссе, 86, корпус 2, квартира 72) в только что купленную кооперативную квартиру.

О так называемом квартирном вопросе, который, как известно, испортил жизнь многим советским людям (литераторам в том числе) Ирина Живописцева в своей книге «О Галке, о Булате, о себе…» писала: «Булату и Галке представилась возможность вступить в жилищный коопертив и купить квартиру в писательском доме. (В их подъезде… жила Мариэтта Шагинян, известная в то время писательница…) Это было так неожиданно: на Второй Аэропортовской, 16, около метро «Аэропорт», появилась вакансия на освободившуюся двухкомнатную квартиру. Взнос в две с половиной тысячи рублей нужно было сделать в течение двух дней. Таких денег ни у кого из родственников и близких знакомых в Москве не оказалось. Галка дала телеграмму в Свердловск… Брат, который, отработав два года после института в Риге, перевелся в Свердловск, послал ей полторы тысячи. Их Гена занял под проценты (государственные) через свою жену Ларису у ее подруги… Остальные деньги Галка собрала у знакомых и через знакомых у незнакомых, сев на телефон и обзванивая всех подряд. Давали в долг кто сколько мог — 25, 50, 100, 200. У нее был целый список… кто сколько дал и когда кому возвращать. Одалживали некоторые суммы буквально на несколько дней; приходилось перезанимать, чтобы отдать в срок. Самым долгосрочным оказался свердловский долг. Его выпалата закончилась в 1964 году. Но квартира состоялась!»

Та самая квартира, в которой после ухода Булата из семьи остались жить Галина Васильевна с сыном.

Та самая квартира, в которой ее не стало 7 ноября 1965 года.

Та самая квартира, в которой после смерти матери жил Игорь Окуджава.

Проходил мимо поликлинники Литфонда, оказывался во дворе, курил на скамейке, обходил гаражи и останавливался перед подъездом, потом какое-то время ждал, а затем толкал входную дверь.

В парадном было холодно и темно.

Нажимал кнопку лифта, и тут же в недрах дома оживал электрический мотор, сопровождаемый однообразным гулом лебедки, что выпускала в шахту раздвоенный как змеиный язык, густо смазанный тавотом металлический трос.

Конечно все это уже было в его жизни — на Арбате, например, или в доме матери на Краснопресненской набережной. Точно такая же кабина лифта с грохотом приземлялась на первом этаже.

Но войти в нее Булат не решался.

Медлил какое-то время, а затем стремильно уходил прочь, стараясь быть никем не замеченным.

Да, здесь он бывал редко, хотя от Речного вокзала до Аэропорта — всего лишь четыре остановки не метро.

Целая вечность.

Маэстрозо (торжественно)

А потом произошло то, что и должно было произойти. После неудачи с публикацией рукопись была потеряна и несколько лет считалась утраченой, пока в начале 2000-х годов ее случайно не обнаружили в школьной бибилотеке села Высокиничи Жуковского района Калужской области.

Как она туда попала, неизвестно.

Кажется, что целая вечность прошла с того момента, когда сезонные рабочие Сархат Шарипов и Машхади Латифи, ремонтируя один из писательских домов на платформе «Мичуринец», нашли завернутую в газету пожелтевшую от времени рукопись без начала и без конца. Вполне возможно, что эта безначальность и стала символом вечности, которая по сути и не может пройти, не может завершиться, ибо является частью и смыслом ежедневного бытования и не прекращается с его остановкой.

Читаем последние страницы вновь обретенного текста:

«В окружение отступавших французских конных егерей партизанский отряд Игнатия Иннокентьевича Зотова попал уже на подходе к Боровску.

На этот раз зотовцам не повезло в том смысле, что столкновение произошло в долине реки Протвы, где егеря смогли быстро развернуться в боевые порядки и отсечь головную часть колонны партизан от артиллерийского обоза, что шел на некотором отдалении. Канониры были уничтожены сразу, охранение рассеяно, а конные порядки пока разворачивались, пока перестраивались, потеряли время и были атакованы французами со всего хода. То есть, со свистом и воем егеря врезались в ряды партизан и принялись рубить их со всей сумасшедшей яростью, когда отступать уже некуда, и промедление смерти подобно. Буквально с первых минут сечи Игнат получил тяжелое ранение в живот, он упал с лошади, попытался встать и перезарядить штуцер, но был сбит и затоптан французским авангардом.

Часть партизан во главе с Авдотьей Иннокентьевной, поняв, что происходит, предприняли попытку оттянуть часть егерей в лес, где в конных порядках воевать сложней, но, увы, эта затея не увенчалась успехом. Французы спешилась и открыли беглый огонь по перелеску, не выпуская партизан в долину на помощь к попавшим в окружение. Под шквальным огнем неприятеля, отвечать на который получалось с большим трудом, партизаны стали отходить вглубь леса, теряя не только людей, но и надежду увидеть в живых своих товарищей, оставшихся один на один с озверевшими егерями на берегу Протвы.