Булат Окуджава. Вся жизнь — в одной строке

— Вы неуважительно относитесь к своему директору!

— Да, я не уважаю директора школы. Я не уважаю его за такое отношение к нам, вообще за его поведение. За никакое его поведение. Там всё решает завуч. И я это говорю в его присутствии.

После этого ночного заседания бюро райкома партии Суховицкую исключили из комсомола. Булата Окуджава исключать было неоткуда.

11

Ни Булата, ни Майю к урокам больше не допускали. Делать было нечего. Оставалось только писать письма, греясь у окуджавской «буржуйки». Они писали всюду, куда только могли. Написали в обком комсомола, в ЦК комсомола, в Министерство просвещения, в «Комсомольскую правду», ещё куда-то… Все письма были коллективные, за девятью подписями.

Наконец начали сказываться результаты их эпистолярия. Суховицкую вызвали в Калугу на бюро обкома комсомола. Её одну вызвали потому, что только её исключили из комсомола. Но Булат поехал с ней вместе, чтобы поддержать.

— Он был очень вспыльчивый, ну, грузин, сами понимаете. И у нас с ним была такая договорённость… Тогда фильм такой вышел «Тигр Акбар». И вот, если он начинал возбухать, то я его или по коленке ладонью, или ногой так толкну и говорю: «Булат, акбар!» То есть, Булат, успокойся!

В его положении вообще нервничать опасно, он уже осуждённый преступник.

Когда Майя рассказала в обкоме, как было дело, ей сначала не поверили. На что бывшая комсомолка возразила:

— А как вы считаете, это можно выдумать?

Бюро обкома восстановило Майю Суховицкую в комсомоле.

Воодушевлённая победой в обкоме комсомола, Майя развила бешеную деятельность. Она едет в Москву и старого учителя Ивана Григорьевича Новикова упросила вместе с ней поехать, чтобы он в её институте (МГПИ им. Ленина, письмо о неблаговидном поведении их выпускницы было послано и туда. — М.Г.) сказал, что письмо, которое они получили из Высокиничей — навет. Новиков поехать согласился, но сказал:

— Вы счастливый человек. Вы можете не связываться с ними, а взять свой чемодан и уехать. А у меня здесь дом, жена, дети, корова. И я всё должен терпеть. Я просто обречён на такое существование.

В Москве Суховицкая добивается приёма у заместителя министра просвещения.

— Замминистра выслушал меня и вдруг говорит: «А между прочим, тут на вас жалоба пришла».

И он мне начал читать. Только начал, а я ему и говорю: больше можете не читать. Единственная просьба к вам — прислать комиссию и разобраться, потому что там такая атмосфера, что только комиссия из Москвы сможет в этом разобраться.

Из Москвы Майя вернулась не одна, а с папой-доцентом. Он поговорил со Свириной, с друзьями Майи. Пообщавшись с Булатом, папа сказал Майе, что Булат когда-нибудь станет очень известным человеком.

Но это когда-нибудь, а пока Булат Окуджава — организатор «преступного сообщества». Поэтому он заслуживает персональной докладной записки в облоно. И здесь я не могу отказать себе в удовольствии привести эту записку полностью, пусть простит меня читатель. Там, конечно, много непонятного, но очень уж она вкусненькая: