Булат

Вусмерть заморенные рабочие зачем-то ровняли чавкающий от влаги пол. Поодаль стояла группа знатных хорасанцев, над коими служки держали натянутые на сколоченные крестом палочки куски материи, чтоб не капало на дорогие кафтаны. Они отдавали какие-то распоряжения огромному детине с закатанными по локоть рукавами. Судя по плетке в одной из них, медной воронке, через которую он орал в лаз приказы, а также по свирепому выражению лица, это был распорядитель работ.

Из полумрака вынырнули еще несколько надсмотрщиков с плетками. Они пинками загоняли изможденных копателей в лаз.

Распорядитель подошел к рекрутам и щелкнул кнутом об землю для привлечения внимания.

– Сейчас вы возьмете вот те мешки и рассыплете часть содержимого по полу и разровняете лопатами. Слой должен быть высотой примерно в ладонь. Мою, – он показал огромную лапищу, сравнимую разве что с рукой Афанасия, – не вашу. Кто будет отлынивать… – он хлестнул плетью по одной из поддерживающих свод опор. Плеть щелкнула, подобно ружейному выстрелу.

– А потом что? – донеслось откуда-то из-за спины кузнеца.

Распорядитель вгляделся в толпу, ища смелого, но не углядел. Но ответить соблаговолил:

– Потом выйдете наружу, подождете, пока застынет, и насыплете второй слой. А понадобится – и третий.

– Да как же порошок застынет? – опять поинтересовался кто-то. Уж не тот ли хорек, которого Афанасий возил мордой по рису с лепешкой?

– Не вашего ума дело! – рявкнул распорядитель. – Ну, приступили.

Двое его помощников отобрали несколько человек поздоровее и повели к сваленным в углу, под пропитанной жиром рогожей мешкам. В число отобранных попал и Афанасий. Их заставили взять по одному мешку и оттащить в сторонку. Мешки были увесистые, пуда по два.

– Теперь вот от той стены, – один из помощников показал плеткой на дальнюю стену, к коей согнали остальных рекрутов, – медленно рассыпайте содержимое. Да не в кучу, а так, чтоб как можно шире попало. Остальные ровнять будут. Ясно?

Все послушно закивали головами. Теперь Афанасию стало понятно назначение странных граблей без зубьев.

– Да лица прикройте, чтоб потом кровью не харкать, – проговорил один и натянув на низ лица висевший на шее платок, поспешил отступить ближе к выходу. Афанасий, недолго думая, оторвал от подола рубахи широкую полосу и завязал на затылке, прикрыв нос и рот. Другие сделали то же самое, многие были знакомы с такими способами строительства.

В мешках была смесь молотой извести с песком, золой и клейкой рисовой мукой, судя по запаху. Если такую как следует намочить, через некоторое время она застывала в камень, который ни вода, ни огонь взять не могли. Именно таким щитом им и предстояло покрыть пол взрывной камеры. И даже дополнительно воды носить не надо – той, что текла с потолка и стен, вполне хватало для смачивания.

Тяжело вздохнув и поплевав на руки, Афанасий взял мешок и пошел к дальней стене, где уже ждали рекруты с замотанными лицами. Развязав тесемку, он стал высыпать его содержимое мешка, широко водя горловиной, как сеятель на посадке. Известковая пыль клубами поднялась в воздух. Рекруты заработали ровнялками, поднимая новые клубы взвеси. Напитываясь водой, она оседала на повязке, проникая сквозь, драла горло, застывала на потной шее жутко чешущимся панцирем, оседая на ресницах, ела глаза.

– Не тереть, не тереть глаза, бараны! – надрывались охранники.

Но кто-то все же не выдерживал. И тут же сваливался на землю, крича и пытаясь промыть их грязной водой. Щелкали плетки распорядителей, оставляя на спинах несчастных сочащиеся кровью рубцы.

– Маски не снимать! – орали надсмотрщики на тех, кто пытался глотнуть хоть немного воздуха, сорвав с лица затвердевшую маску, и валился на землю, сотрясаемый приступами кашля. И снова щелкали плетки.

Мешок Афанасия опустел. Оглянувшись, он заметил, что уже большую часть пола камеры покрывает медленно твердеющий серый панцирь. Ну, слава Богу. Значит, скоро и передохнуть дадут, пока не застынет. Не заставят же по колено в вязкой жиже работать.

Второй мешок пошел легче. Купец приноровился дышать неглубоко и смотреть вокруг сквозь щелочки едва приоткрытых глаз. Как он и предполагал, работу остановили, когда дошли до выхода. Чихающих и кашляющих, их погнали на поверхность. Многие факелы в лазе уже догорели, но людям, чьи глаза были почти залеплены мокрой известью, было все равно.

Выбравшимся на свежий воздух дали умыться из ведер специально заготовленной водой. Постирать рубахи, чтоб не застыли к утру в камень. Из тех же ведер и напились. А затем попадали, кто где стоял. Бедолага подобрался к Афанасию поближе и привычно уселся радом. Показал, что будет сторожить, хоть и сам валился с ног. Купец привычно потрепал его по голове и смежил веки. Но то ли не давали уснуть ноющие во всем теле мышцы, то ли неясно мрачные мысли. Поворочался, но сон не шел.