Булавки и приворотное зелье

Послышался робкий стук в дверь.

— Рози, это мама. Пожалуйста, впусти меня.

— М-м-м-м, — невнятно отозвалась я.

Мама скользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Я перевернулась на кровати, чтобы она не видела моего лица, и надеялась, что она не заметит, что я плакала.

— Детка, прости, что меня не было дома той ночью. Мне стоило позвонить пораньше, тогда бы я смогла поговорить с вами обеими. Это очень утомительно — работать на генеральных репетициях, а потом играть первый спектакль перед зрителями. Сгорает куча нервов. Но ты ни в коем случае не думай, что я вас всех забросила! Маркус меня не уводит. Это пьеса. Это всего лишь работа, но ведь нам всем надо работать. Да, тебе везло, что у мамочки было не особо много работы и она всегда была где-то рядом, дома, — всегда, когда бы тебе ни понадобилась. Но, милая моя, мне тоже нужно иногда работать. Тогда я чувствую себя живой.

Я прикусила губу.

— Ты тоже творческая личность, и когда станешь старше, то поймёшь, что это за потребность, которую надо насытить. Если тебе не дают творить, ты чувствуешь, будто какая-то часть тебя незаметно умирает. Эта работа снова вернула меня к жизни, и пусть мне было невыносимо так мало видеться с вами, думаю, она помогла мне стать лучшей мамой. Ты понимаешь, о чём я, солнышко?

— Типа того.

— Мы должны быть снисходительны к папе. Когда человек нездоров, требуется время, чтобы вернуться к нормальной жизни. Я знаю, тяжело быть терпеливым, когда кто-то болен душевно. Это непохоже на сломанную ногу, которая видна.

— А мне видна его болезнь. — Эти слова выскочили у меня изо рта прежде, чем я осознала, что именно говорю.

— Что ты имеешь в виду?

— Да так, ничего. Просто я вижу, что ему плохо.

Мама нежно погладила меня по голове.

— Ты можешь рассказать мне, Рози. Я смогу понять, поверь.

Я помолчала, с тревогой размышляя о том, не исчезнет ли эта способность, если я расскажу о ней взрослому. Но это была мама, а не просто первый попавшийся взрослый. Я собралась с духом:

— Я вижу цвета вокруг людей, и они меняются от того, как эти люди себя чувствуют. У папы над головой туча, когда ему плохо.

— Мне было интересно, унаследуешь ли ты этот дар, — прошептала мама.

Я вскинула глаза, поражённая:

— О чём ты?

Мама заговорщицки улыбнулась мне:

— Когда я была маленькой девочкой, Рози, я тоже видела цвета вокруг людей.

— Правда?

Она кивнула.

— А сейчас?

Она печально покачала головой:

— Всё это прекратилось примерно тогда, когда я стала подростком. Не могу припомнить точный момент, когда это произошло, просто в один прекрасный день я поняла, что больше не вижу эти цвета. — Она сжала мою руку. — Не думай об этом как о бремени, милая. Это чудесный дар, это часть того, что делает тебя неповторимой.

Я улыбнулась маме, чувствуя благодарность за понимание и радуясь тому, что могу потихоньку наслаждаться, наблюдая за вихрями розового цвета, со всех сторон вибрирующими вокруг неё.

Мы немного посидели в тишине: мама обнимала меня, я вдыхала её уютный запах — смесь «Шанели № 19» и лосьона для тела, слегка древесного и цитрусового.

— Давай устроим сегодня настоящий ленивый день, будем делать пиццу, попкорн и смотреть кино. После показа во вторник мне нужно будет ходить на работу только по вечерам, так что я смогу забирать вас из школы.

Я посмотрела маме в глаза:

— Я тебя не ненавижу, мам. Прости.

— Да ничего, — ответила она, поднимаясь с кровати и выходя из комнаты.

На следующий день папа не пошёл на работу, так что ни тётушек, ни дяди Вика, ни мистера Фоггерти снова не было видно. Я начала думать, что они покинули нас, и ощущение одиночества и пустоты внутри опять было со мной.

Хуже того, ещё и Эди не пришёл в школу в понедельник, что было для него очень нетипично. Мэй и Глория всё время расспрашивали меня, отчего я такая тихая и не хочу ли я после школы поболтать с ними по интернету. Было трудно проявлять интерес к чему бы то ни было. Затем я заметила, что Сары Джейн тоже не было, и снова почувствовала себя виноватой за своё плохое настроение.

У меня появилось чувство, что если мама Сары Джейн поправится, то и у нашей семьи всё будет в порядке. Одно зависело от другого. Я была так поглощена своими размышлениями и тревогами, что едва заметила папу.

— Всё в порядке, Рози? Ты такая тихая.

В сущности, сейчас я впервые видела папу с воскресного утра, когда он калачиком свернулся в постели. Его тень исчезла, а туча была просто серой. Снизу его цвета были грязноваты, но ближе к голове становились ярче. На уровне груди отсвечивало розовым. Не знаю точно, что это значило, но по ощущениям всё было в порядке. Дурного не чувствовалось.

— Всё в порядке, пап, — я вздохнула.

— Какой большой вздох от такой маленькой девочки. Покатать тебя на спине?

— Ну папа! — отчасти смутившись, сказала я. — Я слишком большая, чтоб кататься на спине.

— А я нет! А я нет! — раздался голосок снизу. — Можно мне покататься? Папочка, пожалуйста! — Лоис улыбалась глуповато и наигранно.

— Прошу на борт, мадам. Но, чур, не пукать мне в спину, сделайте одолжение.

Лоис хихикнула.