Бульдог. Экзамен на зрелость - Константин Калбазов

Так на что же она надеялась? Хороший вопрос. А она и сама не знала. Просто жила, и лелеяла свою мечту. Странно для столь целеустремленной и деятельной натуры? Еще как странно. Вот только сердце и рассудок ходят лишь по им одним ведомым дорожкам, и подчас никогда не пересекаются.

Она ждала его всегда. Ждала и сегодня. Не желала видеть. Ненавидела. Но ждала. В последний раз. Такого предательства она простить не могла. Одним пожеланием, используя верноподданнические чувства князя Туманова, перечеркнуть дело многих лет ее не столь уж и длинной жизни. Нет. Этого она ему не простит никогда.

Хватит ждать чуда. Она уже не маленькая девочка и в чудеса не верит. Брат говорит о Шереметеве. Что же. Уважаемый и древний род. Вполне состоятелен. Правда некоторое время граф пребывал в опале, и отслужил три года в Низовом корпусе. Но нынче получил отставку по военной коллегии и служит при дворе.

Государь не забыл того, что Петр Борисович был его товарищем по детским играм. Как и того, что тот всячески пытался отвлечь его от общения с Иваном Долгоруковым, хотя и не преуспел в этом. Да и к заговору он ни коим образом не был причастен, пострадал вместе со всем полком.

Придворный, с хорошими перспективами. Красавец. Достаточно богат. Не обделен умом. На ней сам остановил свой выбор, заприметив на ассамблее в Санкт-Петербурге. Брата все обхаживает. В имении у Тумановых, ни в пример этому предателю, бывал куда как часто. Оказывает всяческие знаки внимания. Что еще нужно?

А вот и он сам. Сидит верхом на коне как влитой. На этот раз прибыл со свитой государя. И как это император оставил двор без его пригляда? Насколько ей было известно, Петр Борисович, держал в своих руках бразды правления всем императорским двором. Хотя тот и был невелик. Но все требует своего догляда и управления.

При виде, княжны, Шереметев сделал учтивый поклон, насколько это было возможно в седле. Она ответила так же, а потом назло всем, а скорее себе, так как остальным до этого не было никакого дела, одарила лучезарной улыбкой. Нет, не ошиблась она. И впрямь запала в сердце графу. Вон как засветился и приосанился.

За этими гляделками, она как-то упустила момент, когда дверь возка распахнулась, и на снег ступил император. Когда же она наконец перевела взгляд на царственную особу, то увидела хмурое и где-то даже угрюмое выражение лица. Странно. Он всегда приезжал к ним в имение в прекрасном расположении духа и в ожидании новых достижений княжны.

А вот дудки! Это она должна быть недовольной! То же, нашелся Иван Калита! Всюду ему выгоду подавай, да прибыток казне. А то что, по миру пускает верного своего слугу, то ему невдомек. Неужто не понимает? Как бы не так. Все он понимает. Она-то его купеческую натуру уже поняла. Давно с такими дела имеет. И нет тут никакой разницы, какого ты звания, человек он и есть человек, со всеми слабостями и пороками.

Однако, как не была она зла, на императора, приличия соблюла, приветствуя полагающимся поклоном. Петр как обычно взял ее ручку в свою, затем поднес к губам и поцеловал. Анна была настроена решительно и намеревалась вести себя холодно.

Вот только опять сердце не захотело жить в мире с рассудком. Едва ее рука оказалась в его, как оно забилось, словно птица в клетке. А поцелуй, показавшийся горячим даже сквозь перчатку, разлил по жилам огонь, вызвав легкую дрожь. Господи. Да что же это такое? Отчего так-то? Ведь ненавидит она его.

— Здравствуйте, Анна Александровна. Здравствуйте хозяюшка.

А голос. Боже, какой у него голос. Мягкий, бархатный, обволакивающий. Стой! Ты что делаешь!? Не смей! Он предатель и вор! Точка! И голос у него скорее суровый и недовольный. Это с чего бы!? Сам как вор пришел в дом и еще чем-то изволит быть недовольным!? Ну, Петр Алексеевич!

— Здравствуйте, ваше императорское величество, — тело-то живет своей жизнью, первое слово далось с трудом, но голос тверд и холоден. Все как и хотела. Получай, тать! — Вот только ошиблись вы. Не хозяйка я в этом доме. Хозяйка нынче в отъезде.

— Ну так вы за нее, не так ли? Или что-то изменилось, с нашей последней встречи? — Петр постарался скрыть охватившее его недоумение, и с трудом удержался, чтобы не бросить взгляд в сторону светящегося как ясно солнышко Шереметева.

Ну а как прикажете реагировать, на это «ваше императорское величество». Ни Петр Алексеевич. Ни государь. А вот так. Хотя самое настоятельное позволение имеет. Что случилось-то? Еще и Петька этот. Впрочем. Не здесь же выяснять.

— Нет, ваше императорское величество, ничего не изменилось. Вот он, мой брат, хозяин имения, мануфактуры, фабрики и всех угодий, — все так же холодно ответила девушка.

«Эге, паря, да ты влип. По самое не балуй влип. Видел как она на Шереметева глазками стрельнула? А он как на нее поглядывает? Если чего и хотел, то опоздал. Как есть опоздал. И нечего от меня отмахиваться. Сам дурак. Сам в себе разобраться не можешь, а туда же. Виноватых ищешь. Ничего я тебе советовать не буду. Тут тебе никто не советчик. Сам разбирайся.»