Бульдог. В начале пути

Дважды он был в мануфактур–коллегии. Причем во–второй раз Петр прибыл туда целенаправленно, и при этом был явно раздражен. Еще больше его расстроили правдивые ответы на поставленные вопросы. Если у президента и было желание укрыть или завуалировать хоть что‑то, делать этого он не стал, больно уж внушительно в этот момент выглядел юный Петр.

После его отбытия, чиновники только облегченно отерли выступившую испарину, уж больно Петр напомнил своего деда. Вот только в отличии от него, он не кричал, не гонял чиновников дубиной, не грозил карами. Но его ледяное спокойствие и твердый взгляд, нагоняли не меньшее почтение и трепет, а ведь мальчишке только пятнадцатый год. Что же будет дальше.

Едва придя в себя после грозного посещения, служащие коллегии, чуть не всем скопом, с перьями наперевес, набросились на листы бумаги. Времени было слишком мало, сроки император ужал до предела. Вызвать всех владельцев мануфактур в столицу, при том, что имелись и весьма удаленные предприятия, а самих лиц вполне могло и не оказаться на месте, не такое уж и простое дело.

Вот, после посещения мануфактур–коллегии, Петр и направился прямиком в берг–коллегию, расположенную в отделении, в совсем даже не представительного вида здании. Вообще, Петра слегка раздражало то обстоятельство, что коллегии в некотором роде, были разбросаны по столице. А ведь куда удобнее, если бы они были сосредоточены в одном месте.

Впрочем, здание двенадцати коллегий в настоящий момент строилось. Но когда это строительство будет закончено, было абсолютно не понятно. Как объяснили Петру, неразбериха началась в тот момент, когда возведение здания отдали на откуп самим коллегиям. Потому и строили огромное здание, из двенадцати идентичных трехэтажный секций, с переменным успехом. Скорее всего, и ввод зданий в эксплуатацию произойдет не одновременно…

Но несмотря на одну общую черту всех коллегий, а в частности убогость обстановки, Петр обратил внимание на это именно здесь. А может, берг–коллегия в этом плане все же переплюнула все остальные. Кстати, в плане чистоты и порядка в общем ряду выгодно отличалась медицинская канцелярия. Здесь же… Грязный пол, с кипами различных бумаг, порченая мебель, обтертые стены, заросшие паутиной потолки, горы свернутых в трубочку документов, разложенных по полкам, напоминая собой поленницу дров. Изгвазданные в чернилах столы, заваленные как бумагами, так и засаленными толстыми книгами. У одного из писарей вместо чернильницы дно от битой стеклянной бутылки, все перья неестественно грязные и истрепанные.

Все это дополнялось тем, что в двух, не особо больших комнатах, за четырьмя видавшими виды столами, работали сразу восемь человек. Третья комната предназначалась для президента и вице–президента коллегии. Там же проводились совещания коллегии, а в углу примостился столик секретаря. Внешний вид работающих здесь чиновников, оставлял желать лучшего. У шестерых одежда старая, потасканная, а один из них, мужчина лет пятидесяти, так и вовсе одет чуть не в рубище.

Нда–а. Картина в принципе везде одна и та же, но отчего‑то именно здесь она резанула взгляд особо. Берг–коллегия, подопечные которой отличаются состоятельностью, в особенности уральские заводчики, представляла собой резкий контраст. Надо будет все же обратить на состояние дел с размещением присутственных мест особое внимание. Все же это одна из черт лица государства. Взять бы строительство под особый контроль, да только в казне денег нет. Каждая коллегия изыскивает средства по мере сил и возможностей.

Пройдя на место президента, Петр разместился на неожиданно удобном стуле. Вот о себе любимых начальники никогда не забывают, а о подчиненных… Юноша видел, что одна из ножек стула служащих, в общей комнате, была обильно перемотана веревкой. Сидеть на таком, все равно, что моститься на сухом и потрескавшемся суку.

Беседа с президентом, Зыбиным, заняла совсем немного времени. Петр высказал ему свое пожелание, вызвать всех заводчиков в столицу, на прием к императору. После этого приказал подать кое–какие интересующие его сведения. Видя, что все команды дублируются тому самому мужчине в рубище, оказавшемуся архивариусом, Петр отправил президента и остальных, исполнять поручение.

— Как звать?

— Ваш покорный слуга, Рябов. Иван Пантелеевич, архивариус берг–коллегии…

— Иван Пантелеевич, а отчего у тебя такой затрапезный вид? — Не без любопытства поинтересовался Петр.

Рябов попросту впал в ступор. И не поймешь отчего. То ли, внимание государя к его скромной персоне, тому виной. То ли, вопрос был из разряда тех, что вызывал у него крайнюю степень стыда. Вон и покраснел сразу как рак. Но вопрос задан и император, смотрит на него с вниманием.

— Гхм… Так… Ваше императорское величество, у меня пятеро деток…

— И что же, это достойная причина? Вон остальные, хотя одежда и не новая, но вполне достойно выглядят, себя блюдут. Или у них жалование побольше будет?

— Хм… Э–э… Гхм…

— Иван Пантелеевич, тебя ведь император спрашивает, а ты только мычишь.