Бульдоги под ковром

И вот сейчас, после неожиданного предложения Антона, Шульгин ощутил возможность реванша. Вооруженный опытом последнего года и близкого знакомства с женщинами разных веков и рас, он решил, что сумеет провести эту сексуально-дипломатическую партию с должным блеском и докажет всем, а прежде всего себе, что умеет не только стрелять от бедра и протыкать пальцем подвешенный на нитке лист фанеры.

К подготовке он подошел со всей необходимой тщательностью, усвоил и переработал полученную от Антона информацию. И очень быстро заподозрил форзейля в лицемерии. Прежде всего выходило, что в разговоре Антон явно и непонятно зачем приуменьшил исходящую от Сильвии опасность. И для себя лично в ходе операции, и для всей Земли в целом. С ее техническими возможностями и психологическим состоянием она способна наделать бед куда больше, чем непримиримые самураи, продолжавшие в дебрях тропических островов мировую войну через двадцать лет после капитуляции. Не планирует ли Антон перевербовать резидентшу аггров и заставить ее работать на себя? Но в каком направлении и в каком качестве? Ведь Шульгин по-прежнему не имел понятия о раскладе галактических сил и высшем смысле драки за контроль над Землей. Вполне ведь можно предположить, что картина войны на самом деле выглядит совсем иначе. А по некоторым намекам не исключено, что Антон подумывает о чем-то похожем на внутренний конфликт среди своих соотечественников. То ли борьба за власть, то ли…

Но, несмотря на все сомнения, отказываться он не собирался. Слишком ему надоела нынешняя бесцельная жизнь. Ему ведь по-настоящему не удалось поучаствовать ни в чем серьезном. За исключением последнего рейса на базу пришельцев. А все действительно увлекательные приключения прошли мимо. И насчет женщин Антон тоже угадал.

Полгода строгого воздержания кого хочешь выведут из равновесия, особенно когда рядом друзья еженощно уединяются с подругами, при взгляде на которых чувствуешь то, что и пацан, украдкой листающий «Пентхаус».

Конечно, занятия спортом, стрельбой и стипль-чезом отвлекают, но весьма и весьма недостаточно. Отчего и попивать по вечерам Сашка стал как бы чрезмерно…

С полученным заданием Шульгин познакомил только Андрея. Не скрывая посетивших его сомнений. Новиков поусмехался каким-то собственным мыслям, сказал, что придерживается того же мнения, и спросил, каким же образом Сашка намеревается Антона переиграть?

— Честно говоря, хрен его знает! Но ведь до сих пор мы их переигрывали? На вдохновении… С этим у них слабовато.

— Да как тебе сказать… У меня нет ощущения, что мы Антона переиграли. Сам посуди…

— Ну а чего? Пока что я ощущаю себя в выигрыше. Кем мы были и что имели год назад? И что теперь? А не потеряли пока ничего…

— Это в рамках нам известного. А на самом деле?

— На самом деле… Может, если б я на четвертом курсе согласился, чтобы Ленка Кораблева в постель меня затащила, сейчас был бы доктором наук и зятем завотдела ЦК, вот и скажи, проиграл я или выиграл?

— На этом уровне рассуждать, так, конечно… Ну а в целом мы уже столько наворотили, что хуже вряд ли будет. Если только головы при нас останутся. Давай попробуй себя и в такой еще роли, может, и будет какая польза, хотя бы лично для тебя…

Шульгин удивился плохо скрываемому Андреем безразличию к проблеме, представлявшейся ему самому важной. Но отнес его к общей апатии, охватившей друзей в последнее время. Сам же он испытывал сейчас все нарастающее приятное воодушевление, как перед интересным, к примеру, путешествием в дальние страны. Тем более что и на самом деле в Лондоне он никогда не был, и образ загадочной аггрианки рисовался в мрачно-романтических тонах…

…Лондон Шульгин благодаря введенной прямо в мозг информации знал теперь великолепно, видел его весь сразу, как на подробном многокрасочном макете, только, выходя на знакомую улицу, в первый момент удивлялся, что на проезжей части не написано большими буквами название. Следуя своему собственному, слегка отличающемуся от согласованного с Антоном плану, он первым делом направился в Сохо, где снял номер в пользующемся сомнительной славой отеле, приюте сутенеров, шлюх обоего пола и не вполне законных иммигрантов.

Для чего специально три дня не брился и был соответственно одет.

И лишь потом, сделав все, что входило в первый этап «увертюры», переоделся согласно легенде, тщательно привел в порядок свою внешность и вышел в грязноватый, с пузырями краски и штукатурки на стенах коридор. Редкие в тот час постояльцы провожали его удивленными взглядами. Портье его, похоже, не узнал, только шумно вдохнул широкими ноздрями распространяемый Сашкой тонкий аромат элегантных мужских духов. Пристально посмотрел вслед безупречно одетому джентльмену и подумал, что сам на его месте никогда бы не стал таскаться к здешним занюханным девкам. Или к не менее занюханным геям.