Булгаков и «Маргарита», или История несчастной любви «Мастера»

В общем, мероприятие намечалось вполне благопристойное — пить русские купцы всегда умели, да так, что ни в одном глазу! Однако хорошо известно, что и в те времена, да и теперь, несогласованная политическая инициатива с мест воспринимается властями не иначе как призыв к народному бунту и покушению на нерушимые устои. В своем доносе Закревский ссылается на другой донос:

«Ваше Сиятельство! В течение 10 летняго управления вашего Москвою тишина и спокойствие господствовали в столице, не смотря на смуты во всей Европе… Всякий благомыслящий и честный человек превозносит Вас до небес, а уж какое спасибо говорят они Вам, Граф, за запрещение возмутительных обедов, которыя уже имеют дурныя последствия. Вот что я слышал 26 сего месяца, проезжая через село Лотошино (Московской губернии, Волоколамскаго уезда), где каждый воскресный день бывает ярмарка и большое стечение народа: „будто бы три купца Василий Александров Кокорев, Кузьма Терентьев Солдатёнков и Семен Александров Алексеев выкупили всех помещичьих крестьян Московской губернии и отдали уже все деньги Государю, потому что он, не имея денег, не мог этого сделать, потом делали по этому случаю обеды, на которых пили здоровье Государя и крестьян; а когда дворяне предложили, чтобы выпили за их здоровье, то купцы от сего отказались, говоря: если бы вы отпустили крестьян даром, тогда мы бы вас поблагодарили, а теперь не за „что“, и пр.“ … Не упустите также из виду, что купец Солдатёнков есть раскольник, следовательно принадлежит к огромнейшей партии недовольных Правительством, и по своему богатству имеет сильное влияние на еретиков-староверов, которые в случае безпорядков вероятно пристанут к анархической партии и тогда горе нашему отечеству, котораго я есть искренний сын и верноподданный Государя».

Как бы то ни было, для купцов все обошлось без губительных последствий, если не считать запрета на намечавшийся банкет. Весьма образно описывал сложившуюся ситуацию поэт Аполлон Григорьев в письме историку и публицисту Михаилу Погодину — здесь упомянуты фамилии западников, редактировавших издание сочинений Белинского, предпринятое Солдатёнковым:

«Увы! Ведь и теперь скажу я то же… Ведь те поддерживают своих — посмотрите-ка — Кетчеру, за честное и безобразное оранье, дом купили; Евгению Коршу, который везде оказывался неспособным даже до сего дне — постоянно терявшему места — постоянно отыскивали места даже до сего дне. Ведь Солдатёнкова съели бы живьем, если бы Валентин Корш (бездарный, по их же признанию) с ним поссорился, не входя в разбирательство причин…»

А далее поэт писал уже о личном:

«Но если б вы знали всю адскую тяжесть мук, когда придешь, бывало, в свой одинокий номер после оргий и всяческих мерзостей. Да! Каинскую тоску одиночества я испытывал. Чтобы заглушить ее, я жег коньяк и пил до утра, пил один, и не мог напиться. Страшные ночи!»

В такие ночи чего только не привидится!..