Буллинг. Как остановить травлю ребенка

2. Учитель для школьников, особенно в младшем и раннем подростковом возрасте, априори является авторитетной фигурой. Если в классе зафиксированы факты буллинга (а мы говорили о том, что это всегда длительный процесс), это означает, что педагог не контролирует ситуацию в классе либо одобряет ее. Ситуаций, когда в буллинге виноваты все, кроме учителя, не бывает.

3. Вероятность появления буллинга в школьном коллективе очень высока просто потому, что это связано с естественными процессами взросления подростка. НО! Травля – это всегда патология развития. Поэтому вмешательство взрослых не просто желательно, оно необходимо. Когда вы видите симптомы болезни, вы вызываете врача. Травля – это болезнь коллектива. Само не пройдет. Зато может иметь очень неприятные последствия в будущем, причем как для жертвы, так и для агрессоров. Поэтому вмешиваемся в ситуацию без сомнений и колебаний, а также привлекаем всех нужных специалистов: юристов, психологов, учителей, инспекторов по делам несовершеннолетних и т. д.

.

Часть 4

Что делать, если твой ребенок булли?

«Буллит одинаково разрушителен как для жертвы, так и для агрессора»

Как о жертве, так и о зачинщике травли существуют стереотипные представления. Считается, что инициаторами буллинга становятся дети из неблагополучных семей (речь идет не только о социальном статусе и уровне доходов; например, дети находящихся в процессе развода родителей также в зоне риска), подростки с повышенной физической активностью (иногда даже гиперактивностью), обладающие явными задатками лидера, амбициозные, претендующие на особую роль в коллективе. Кроме того, предполагается, что такие дети отличаются агрессивным поведением, что непременно должно привлечь внимание педагогов и родителей задолго до того, как ситуация перерастет из отдельных стычек в буллинг. И очень часто учителя, ссылаясь на отсутствие проявлений агрессии, оправдывают булли: «Это такой хороший ребенок, умный, активный, у него много друзей, он никогда раньше ни с кем не дрался, а значит, это с вашим ребенком что-то не в порядке».

Типичного портрета булли нет, как нет и портрета классической жертвы. Риск возникновения буллинга в школьном коллективе очень высок в силу особенностей подростковой социализации, и предсказать заранее, как распределятся роли в конкретно вашем случае, очень сложно. Важно понимать, что издевательства над другими – это прежде всего повод для самоутверждения. Методы же, которые выбираются для травли, зависят уже оттого, что в конкретном коллективе наделяется оценками «круто» и «не круто».Что является ценностью, а что осуждается. От чего дети желают дистанцироваться, но частью чего, напротив, активно желают быть.

В нашем случае в культ возводилась принадлежность к миру взрослых. Противопоставление шло на уровне «мы уже взрослые», а значит, наделены властью, а вы еще «детки», значит, вас можно (и нужно) «повоспитывать». Это была такая грубая калька того, как, по мнению школьников, ведут себя окружающие их взрослые. Проблема с вейпом только подтверждала эту схему. Если у тебя есть вейп, то есть и своего рода материальное подтверждение принадлежности к миру взрослых, крутых, имеющих право решать чужую судьбу.

Это достаточно типичная для подростковых коллективов ситуация, когда они стремятся прыжком преодолеть неустойчивый период, отделяющий детство от взрослой жизни. Однако существуют и другие ценности, вокруг которых начинают формироваться роли агрессоров и жертв.

Иногда это может быть культ физической силы. Ребенок или группа могут быть нарочито грубыми, демонстрировать показную агрессию, вызывающе себя вести, открыто пренебрегать правилами школы, создавать имидж маргинального превосходства над большинством сверстников. К сожалению, идеологии АУЕ^[7] в наших школах отлично приживается именно на такой почве. Подростку предлагается иллюзия защиты, избранности, особого статуса, за который, конечно, надо платить, но зато никто не посмеет тебя обидеть. Наоборот, теперь ты можешь безнаказанно всех унижать, отнимать деньги, издеваться. А если надо кого-то избить, то тебе помогут.

Иногда ценностью становится принадлежность к «элите» (высокие доходы и/или статус семьи). У таких преследователей обычно отмечается высокий эмоциональный интеллект, который они используют для манипулирования другими. Вместо физической силы более активно применяются косвенные методы травли. Подобные дети третируют своих жертв, доказывая себе, что достойны высокого статуса своей семьи, своего «элитарного» происхождения.