Булочка

1 января, воскресенье

Юго-запад, ст. м. Петровщина

Новый год — новая жизнь. Так ведь говорят?

Я всегда старалась так и делать, но ничего путного из этого не выходило. И я прекрасно знала почему: мои желания были ненастоящими. Нет, я на самом деле думала, что неплохо было бы похудеть, меньше пить кофе, спать по ночам, а не смотреть сериалы, выйти замуж… Что еще там в стандартном женском списке? Вот именно. В стандартном. Эти желания были поверхностными, и по большей части — не моими.

Настало время действительно подумать о себе. Двадцать восемь лет и не замужем? И даже парня нет? Ха! Да мне безумно повезло! Я же свободна! Я вольна делать все, что хочу! Тем более после того, как меня так предали… Такие раны быстро не заживают.

Телефон я нарочно выключила, потому что мне не хотелось отвечать на чьи-либо поздравления. Да и Леша непрерывно слал мне сообщения. На звонки я, понятное дело, и так не отвечала.

События вчерашнего дня мне вспоминать не хотелось, но было необходимо. Особенно сейчас, пока алкогольные пары не выветрились, и не так больно. Мне было нужно все хорошенько обдумать.

Так, когда я поняла, что моей фантазии о счастливом будущем с Лешей не суждено было стать явью? Тогда, когда Алена сказала, что беременна от него? Наверное, нет. Ведь у нее срок был уже три месяца, а мы с ним не так долго были знакомы. Так что чисто технически он мне не изменял.

Меня даже не особо расстроило то, что Алена была влюблена в него со школы. Что с того? У меня вот тоже неразделенная страсть к Николасу Роджерсу из сериала про пиратов “Caraibi”, он же Тарабас в “Пещере золотой розы”. Это ведь ровным счетом ничего не значит. Да и по поведению Леши я бы не сказала, что он испытывает к ней какие-либо романтические чувства.

Нет, я все поняла, когда выяснилось, что он знал о беременности Алены с самого начала. Он все знал, но все равно стал ухаживать за мной. Мы даже вместе пошли на свадьбу к его сестре! Он все знал, но ничего мне не сказал. Больше всего я ненавижу, когда мне вешают лапшу на уши.

Жалко только огромный букет шикарных цветов, с которым Леша заявился ко мне на порог. На секунду мое сердце дрогнуло, когда я увидела, с какой страстью и обожанием он на меня смотрит. Но только на секунду. За моей спиной появилась Алена, и выражение его лица тут же сменилось. Алена сказала мне правду: он все знал.

Как бы я ни была зла на них обоих, я все-таки помнила о положении Алены. Так что я сначала довольно бережно вытолкала ее за порог и закрыла дверь. Потом открыла дверь и бросила туда же ее вещи. Леша что-то говорил, но я его не слушала. Алена же расстроенной точно не выглядела. Мне даже показалось, что на ее лице мелькнуло торжество. Ну и пусть! Меня это больше не касалось!

И, в довершение ко всему, я выхватила из рук Леши букет, потопталась на нем, а потом бросила ему в лицо. От неожиданности он даже не заслонился. Я, конечно, повела себя по-детски, но своим поступком я была довольна и даже немного гордилась.

Дверной звонок и звонок домофона я отключила, потому что Леша начал трезвонить сразу же, как я закрыла дверь окончательно. Где-то через полчаса я увидела, как он садится в свою машину. Алена ждала его в салоне. Совет, да любовь!

А сейчас я думала, а не открыть ли мне третью бутылку. Передумала — мне и от двух предыдущих было хорошо.

— Запевай, Василевс!

Умывающийся кот ненадолго оторвался от своего занятия и посмотрел на меня, как на дитя малое, я же только расхохоталась.

— Фу, Василевс! Нельзя же быть таким скучным!

Я пустилась в пляс, задевая то накрытый стол, то диван, то возмущенного кота. Мне было все равно, мне было… А, какая разница!

— Моя шарманка, ну!..

1 января, воскресенье

Юго-запад, ст. м. Петровщина

Голова немного болела, но, к счастью, сильного похмелья после шампанского у меня никогда не было. Не было его и на этот раз. Чашка кофе, полведра воды — и я снова в строю. Чего нельзя было сказать о моем новом белье. Точнее о том, что от него осталось.

В упор не помню, когда я с себя его сняла и изрезала на мелкие кусочки. Небольшая черная кучка лежала на кухонном столе рядом с недопитым бокалом шампанского. Все-таки я вчера открыла третью бутылку. Вот сейчас на мои глаза, впервые за эти сутки, навернулись слезы. Я же за этот комплект столько денег отдала! Сидя над остатками кружева, я рыдала навзрыд. В кухню осторожно заглянул Василевс, понял, что ничего путного от меня он не добьется, и пошел досматривать прерванный моими рыданиями сон.

Не знаю, сколько я просидела, поливая слезами свою несбывшуюся фантазию, потому что не смотрела на часы, когда проснулась. А вот, когда закончила, был уже почти полдень. Пора, наверное, уже включить телефон. Все равно вечно скрываться не получится.