Бульвар под ливнем (Музыканты)

Чтоб за тысячу километров от Москвы от какого-то селянина и вдруг услышать такое!.. Ну знаете ли! Тут даже Ладька едва не выбежал и не закричал: "Гэть!"

Появилась Ганка, и Яким Опанасович окончательно был изгнан.

- Я этого деда прямо видеть не могу! - сказала Ганка. - Всюду под окнами торчит.

- А чей это дед? - спросил Ладя.

- Да ничей. Колхозный.

- Химерна людина, - сказала тетка Феодора.

- Слушай, - вдруг сказала Ганка, - чего же это я его прогнала... Ты у него будешь заниматься.

Ганка выскочила из хаты в погоню за "химерной людиной".

Ладя остался стоять, он ничего не понимал - чем он должен заниматься?

- Ты ей подчиняйся, - сказала тетка. Она, видимо, обратила внимание на выражение Ладиного лица. - Не то все равно она тебя заставит. И квит.

- Чего заставит?

- А вот на этом заниматься. - Тетка кивнула на скрипку. - Ганя мне уже сказала.

"Да тут целая Запорожская Сечь!" - подумал Ладя. Надо бы самому поскорее гэть со двора!

Ладя потянулся к скрипке. Вошла запыхавшаяся Ганка. И через минуту уже тащила его к Якиму Опанасовичу, который стоял на улице и поджидал их.

Яким Опанасович служил сторожем при кукурузном амбаре. Это было длинное деревянное помещение, до половины засыпанное початками. Ладя никогда в своей жизни не видел столько кукурузы сразу. Рядом был пристроен тамбурчик. В нем были стол, стул, лавка и репродуктор на гвоздике. Тамбурчик - это для сторожа. Ладя решил, что Ганка определила ему заниматься в этом тамбурчике. Но Ганка показала на амбар.

- Нигде нет такой тишины и изолированности.

Ладя занимался в ванной комнате (это дома иногда), в лифте между этажами (это в Управлении археологии, куда он ходил получать посылку от брата и где застрял в лифте), в кабинете директора школы, в цирке, но в амбаре, среди кукурузы, еще никогда не занимался. Говорят, что Ойстрах занимался в аэропорту во время нелетной погоды. Но аэропорт все-таки не амбар.

От кукурузы все было пронзительно желтым. Какой-то кукурузный реактор.

- Тебе нравится? - спросила Ганка.

- Подходяще, - кивнул Ладя. Он думал уже о том, как бы ему сбежать из села.

Но Ганка знала Ладю, она сказала:

- Яким Опанасович будет сторожить кукурузу и тебя тоже.

- А меня зачем? - И Ладя сделал удивленное лицо.

- Я знаю зачем.

- Может, у него и ружье имеется?

- Имеется и ружье, - бодро ответил Яким Опанасович. - Но я его содержу в хате, чтоб кто не украл здеся.

- В какую же смену нам заступать?

- Сегодня заступишь.

- Пусть из дому ружье принесет.

- Ты что до ружья такой любопытный? - подозрительно спросил Яким Опанасович.

- Потому что при мне вещь дорогая. Скрипка.

Яким Опанасович подумал, как растолковать слова Лади: как шутку или как серьезные? Качнул головой:

- Стрикулист.

И тут Ладя окончательно понял, что в селе Бобринцы он навсегда останется стрикулистом.

На следующее утро Ганка забежала к тетке, чтобы проверить, отправился ли Ладя к Якиму Опанасовичу. Тетка Феодора была во дворе, развешивала на кольях глечики для просушки, нежно их похлопывала.

- Ладя ушел?

- Ни. У печи дияльность проявляет.

- Чем он занят?

- Вин обучается. Потребовал рогач и говорит, буду обучаться яечню жарить.

Ганка ворвалась в хату. Ладя стоял с рогачом на вытянутой руке и смотрел в печь.

В печке горел хворост. Ладя держал над хворостом на рогаче сковороду. Когда Ладя ее вытащил, в сковороде было полно обгоревших веточек.

- Дай сюда. - Ганка взяла рогач, установила руку на локоть и осторожно протянула рогач в глубь печи: сковорода была точно над пламенем, как над костром.

Ладя смотрел за Ганкой.

- Надо было вначале подмести печь.

- Я сам разводил огонь.

- Поэтому и говорю. А так будешь есть свою яичницу с черепьем.

- Ты знаешь, никогда не готовил в русской печи, - сказал Ладя, и глаза его смеялись.

- И никогда не будешь. Я запрещаю.

Ганка поджарила яичницу, вытащила и поставила на стол.

- Садись. Ешь.

- Жандармерия, - сказал Ладька. - Но все равно я с Якимом Опанасовичем договорился, что, как совсем подсохнет, мы с ним начнем рыть колодец. Он меня научит.

- Ешь и отправляйся в амбар.

Ладька молча жевал, обжигался.

- Ты не опоздаешь в школу? - спросил он с надеждой.

- Не опоздаю. Провожу тебя и тогда пойду.

- Может, я здесь позанимаюсь?

- Нет. В амбаре. Здесь тебе будут мешать. К тетке полсела приходит.

- А в амбаре кричат воробьи.

- Ешь.

Через минуту они с Ганкой уже шагали по знакомой улочке к амбару.

Яким Опанасович встретил Ладю радостым приветствием. Он сидел на пороге тамбура и слушал радио. Тут же рассказал, что ему принесли завтрак в платочке, и, пока он слушал политогляд*, ворон унес сало. Ганка, что называется, с рук на руки передала Якиму Опанасовичу Ладю, сказала:

- Не провороньте его, как свое сало, - и ушла в школу.

_______________

* Политический обзор (укр.)

Ладя присел возле Якима Опанасовича. Ему хотелось поговорить о колодце, о сале, которое унес ворон, но не хотелось идти в амбар и браться за скрипку. Ладя развалился на пороге, как и Яким Опанасович. Бормотало радио, цвели сады, пахло теплым свежим молоком. Райские кущи.