Бульвар под ливнем (Музыканты)

Она сбегала наверх, зажгла пушку, направила ее сильный луч на Ладьку. А Ладька стоял и думал, как бы Андрей играл, если бы оказался в цирке на арене и стоял бы на стареньком тренировочном ковре, засыпанном опилками, которые наносили на тапочках гимнасты.

Ладька попробует сыграть так, как играет Андрей, и в этом ему поможет Санди. Она вернулась и села на один из цветных бочонков, с которыми работают антиподы, подобрала колени, положила на них руки и смотрела на Ладю. Он будет играть ей очень серьезно, не так, как только что играл, баловался. Но тут вдруг кто-то погасил пушку, весело крикнул: "Представление окончено!" - и быстро убежал.

- Когда-нибудь я послушаю твоего Андрея, - сказала Санди.

Около входа в "Краснопресненское" метро "гроссы" попрощались с Ладей и Санди: им дальше на метро.

Ладя и Санди доехали до Никитских ворот, до знакомой Ладе с детства остановки "Музыкант", перешли на другой конец площади к Суворовскому бульвару и пересели на пятнадцатый троллейбус до Трубной площади.

Через скамейку впереди сидели двое ребят, о чем-то спорили. Потом один повернулся к Санди и Ладе. Другой пытался его успокоить.

- Да не знают они. Откуда им знать?

- Вы спортом увлекаетесь? - спросил Ладю тот, который повернулся.

- Увлекаемся, - сказал Ладя.

- Каким видом?

- Автомобилями.

- Это не вид спорта.

- А что же это, по-вашему?

- Транспорт.

- Транспорт вот, - сказал Ладька. - Троллейбус. А что вы знаете о "Циклопе" Арфонса? О Крэгэ Бридлове и его "Зеленом чудовище"?

- Он сам недавно гонял на "Тутмосе", - сказала Санди. - Реактивный катамаран.

- Катамаран - это лодка с балансиром, - серьезно сказал Ладя.

- Прости, пожалуйста. Я забыла.

- Я вас прощаю, - сказал Ладя Санди.

- Поговорите с ним, и все выяснится. "Тутмос", сверхзвуковой автомобиль - герметическая кабина, стабилизаторы, двадцать тысяч лошадиных сил. Монстр.

- Она шутит, - сказал Ладя. - Она клоун.

- Сам клоун, - сказали ребята и отвернулись.

Санди громко засмеялась.

Они проехали вдоль бульвара. На Трубной площади вышли и отправились в сторону кинотеатра "Форум". Здесь, в новых домах, жила Санди. Была середина октября, и было еще тепло. Лежали сухие листья. Они напомнили Ладе виноградник в Ялте. Только были совершенно темными, ночными и уже старыми, пересохшими. Листья лежали на всех московских бульварах.

Санди шла рядом, молчала. Потом спросила:

- Я тебе нравилась уже тогда, капельку хотя бы?

- В Ялте?

- Как ты догадался, что в Ялте?

- Не знаю. Почувствовал.

Санди взяла его под руку, слегка подпрыгнула, чтобы попасть с ним в шаг.

- Ты мне еще раньше понравилась. Капельку, - сказал Ладя.

- Не сочиняй. Тебе понравился трейлер.

- Может быть, но только в какой-то степени, меньше капельки.

- Хочешь, я еще что-нибудь исполню из "Ферматы"?

- Мне надоел синий тритон.

- Ты хитрый.

- Я сама простота, верю всем твоим фокусам. Я один. Во всем мире.

- Ладя!

- Да?

- Ты очень хороший человек.

- Потому что верю твоим фокусам?

- Потому что любишь меня.

- Тебе правда от этого хорошо?

- Мне даже мама сказала, что я теперь очень серьезная, и в училище сказали. Пригласили в комитет комсомола и сказали, что я теряю жанровое лицо. А ты это замечаешь?

- Санди, ты что-то задумала?

- Я задумала полюбить тебя надолго. - Она высвободила свою руку и остановилась. Свет уличного фонаря падал ей на лицо и сделал ее бледной, как будто бы она снова испачкала лицо магнезией.

- Сандик, ты что? - испугался Ладя.

- Я хочу, чтобы ты поверил, что все это серьезно. Так серьезно...

- Я верю, Сандик. - Ладя никогда не видел Санди такой и растерялся.

Санди прислонилась к уличному фонарю, положила ладони на щеки, как это часто делала, и стояла - маленький грустный Пьеро. Ладя подумал, что вот только сейчас он смог бы сыграть на скрипке так, как играл Андрей, потому что он бы сейчас играл о своей собственной, удивительной, первой, а потому и навсегда единственной любви. Эта новая сила, которую Ладя не испытывал еще ни разу так глубоко, даже к памяти своей матери, и эту силу ему подарила Санди. А сама она стоит под фонарем, держит лицо в ладонях и не верит, как она будет ему нужна в каждую, даже самую маленькую единицу времени его жизни.

- Санди, - сказал Ладя. - Ты меня слышишь?

- Я тебя даже вижу, - сказала Санди и опустила руки. И вдруг пуговицы на ее пальто засветились огоньками, четыре маленькие звездочки.

Ладька растерянно уставился на эти звездочки.

- Не пугайся, - сказала Санди. - Лампочки, а батарейки в карманах. Теперь я должна открывать тебе мои секреты, и ты будешь знать их один во всем мире.

Мимо прошли девушки, с удивлением взглянули на пуговицы Санди. Долго оглядывались. Напротив на тротуаре застыла девочка в белых пластиковых сапожках и в красной кепочке из вельвета и смотрела. Около нее остановилось несколько прохожих.

- Завтра во всем городе будут гореть пуговицы, - сказал Ладя, взял Санди под руку, и они пошли.

- Ты должен его найти, - вдруг сказала Санди.

- Андрей? Почему ты об этом заговорила?

- Я об этом думала.

- Я тоже, - сказал Ладя.

- Может быть, он уже твой друг детства, а не просто одноклассник?

- Может быть, - сказал Ладя.