Бульвар Постышева

Сочетание ужасного и запретного, секретного и личного, интимного и тайного, возможность быть в это посвященным или стать непосредственным участником, помогало создавать мифы. Благодаря всему перечисленному, мифы выживали, распространялись и увеличивались в масштабах. Всё равно секретов никто не хранил, а те, кто хоть как-то участвовал в их создании, привирал в три короба. Старушки у подъездов только этим и жили. Разве не стоило подбрасывать им темы для общения?

Создание мифов — очень интересное и очень весёлое занятие.

К примеру: летом, ночью, уже порядочно ночью, прямо возле дома, у открытых форточек, кто-нибудь из нас благим матом начинает орать:

— Стой! Стой, сука! Гад, стой! Стрелять буду! Стоять, я сказал, сволочь!

В ответ раздается такой же крик:

— Давай! Давай, урод, стреляй! Бей! Не целься — бей! Давай! Давай, возьми меня живьем! Возьми! Ну, давай, давай, чего ты пистолетом машешь?!

Вдруг, слышится удар. Ещё один. Борьба. Возня. Вопль и стон раненного. И снова крик:

— Ну? Взял!? Взял, я спрашиваю? Ножечка-то ты не ожидал! На ещё! На, получи, лошадь! Вот тебе! Сдохни гнида!

Опять раздаются шлепки и удары по телу. Понятно, что бьют ножом. «Раненый» мычит и воет, чтобы всем невольным слушателям стало понятно, что ему очень больно. Ещё раздаются удары. Потом к «раненому» подоспела подмога. Потом кто-то с криком, топая сильно, начинает убегать. Вслед ему стреляют из пистолета. Но кто видит, что это стартовый пистолет? Ясно же, что огонь ведут на поражение из крупнокалиберного оружия, возможно, это станковый пулемет. Потом погоня. Злодей уходит по кустам — трещат ветки, это слышно! И уже где-то там далеко, у гастронома, для верности, ещё пару раз грохочет пистолет. (Слышен последний крик!) Всё!!! И тишина… Только ветер шумит и колышет листву. Можно больше не прислушиваться — концерт окончен.

Ну, и что? После этого не родится миф? Да утром же всем ясно, что кого-то ночью вязали!

Бабки у подъездов говорят друг другу:

— Вы слышали, что было-то? Ночью-то стреляли! Погоня-то была!

— Да ты что-о!!!

— Точно, говорю! Сама слышала! Прямо у меня под окном. Потом он вырвался и побежал. Но его всё равно догнали у второго подъезда двадцать девятого «А» дома… и убили! Представляете! Говорят, он там до сих пор лежит. Милиции-то понаехало!

— Да ты что!

— … - Бабка, зарыв глаза и выпятив губы, с видом знатока молча кивает головой. Кто ей сейчас не поверит?

— Дела-аа! Как жить дальше? Ребятишек жалко. Мы-то уж ладно — пожили своё…

И так далее.

Разносится миф по всему Постышеву. И до нас доходит уже в более преукрашенном виде, как правило, от родителей, которые категорически советуют и требуют поздно не шариться по улице, каб чего не вышло. «Слышали, вчера двух парней убили? В десять — чтобы дома, как штык!»

А бывали случаи от нас не зависящие, но, тем не менее, мифические, которые ребята с нашего двора всячески тут же поддерживали, развивали, усугубляли и становились в каком-то смысле их создателями. Вот какой случай был.

Лето. Или весна. В общем, тепло. Андрюха Нечёсов идет мимо второго дома куда-то по своим делам. На торце четвертого дома (он расположен чуть выше второго) стоят и о чём-то своём болтают Лёнька Бутин, Вовуня, Кеца и Плиса.

— Здорово, Нечёска, — приветствуют Андрея парни.

— Здорово, парни, — отвечает Андрей и продолжает идти по своим делам.

В это же самое время ко второму дому, по дороге, навстречу Нечёске подходит молодой человек, с виду не местный. К кому-нибудь в гости, наверно, идет. Одет чисто, в отглаженных брюках и в светлой рубашке с коротким рукавом. Скорее всего, в руках у него сверток, раз всем кажется, что он направляется в гости.

Вдруг на первом этаже пятого подъезда второго дома раздается треск рамы, звон стёкол, и оттуда на асфальт выпадает пьяная баба в домашнем халате. Падает довольно больно, это видно по её выражению лица и слышно по выражениям. Пьяный мужик в драной майке что-то орёт ей вслед из развороченного проёма. Она орёт ему в ответ. Оба матерятся.

Парень со свертком приостановился: что такое?

Остановился Андрей.

Пацаны на торце четвертого дома тоже замолкают.

Все смотрят на происходящее. Ждут, что дальше.

Потом, ни с того ни с сего, этот мужик из проёма, уже по пояс голый, весь синий от наколок, вылетает из своего пятого подъезда с топором в руках. Дескать, где эта сука?

Баба, увидев топор, с испугу, начинает орать ещё больше, соскакивает и пытается убежать.

Мужик устремляется за ней.

Нечёс, зачем-то за ним. Скорее всего, хочет спасти женщину. Молодец.

(Я забыл сказать, что Андрюха мастер спорта по самбо уже в свои семнадцать или восемнадцать лет, поэтому ему пьяный местный мужик с топором — семечки).

Андрей догоняет мужика с топором, тормозит его и говорит:

— Топор брось!

— Уйди, пацан! — злится мужик, намереваясь продолжать свою погоню.

— Ты топор брось, — ещё раз по-доброму просит Андрей.