Читаем Бульвар рядом с улицей Гоголя полностью

Несчастные, которые просто хотят зайти в вагон и поехать, не важно как – стоя, сидя, – должны с боем пробиваться через эту стену. Самое удивительное, что их еще и не пускают. Вроде как ты посмел не хотеть ехать сидя.

Но они, походу, все переехали в Реутов и теперь стоят на платформе «Новокосино».

Каждое утро я тщательно начищаю ботинки перед выходом. Когда спускаюсь в метро, включаю на телефоне трек Moby к фильму про Джейсона Борна – Extreme ways, ту самую, что играет в самом конце фильма, и подхожу к людской стене у открытых дверей вагона.

Удивительная штука музыка. Она придает сил или наоборот лишает. Вдохновляет или повергает в депрессию. И вот я с первых аккордов чувствую себя Джейсоном Борном – самым лучшим суперагентом. Я неуязвим, стремителен, беспощаден и ловок. Я прорываюсь сквозь людскую стену с каменным лицом, расталкивая всех локтями, чувствуя свою неуязвимость и сокрушающую правоту.

И вот я в вагоне. С презрением смотрю в толпу на платформе, чтобы поймать хоть чьи-то глаза, дабы испепелить несчастного.

Обычно Moby в этот момент доходит до строчек: «Oh baby, oh baby, then it fell apart, fell apart». Я ищу в вагоне какую-нибудь «baby», к которой мог бы обращаться Moby, чтобы случайно встречаться с ней взглядом, пока не доеду до своей станции. Я смотрю на ботинки, и, конечно, они уже не так безупречно блестят.

Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Новогиреево».

«Новогиреево»

Вот они. Злые суки. Я даже их понимаю. Теперь у них нет пустого поезда и нет смысла стоять стеной. Они врываются в вагон так, словно хотят убить всех, кто живет в Реутове. Ведь из-за них они лишены счастья выбора. Лишены размеренного образа жизни. Они же годами рассчитывали алгоритм своих поездок. Они точно знали, сколько простоят на платформе, пока попадут в пустой поезд и успеют сесть. Они выходили из дома с определенным запасом времени, и тут на тебе!

Они ненавидели меня, когда я прорывался сквозь них в «Новогиреево», но теперь принимают за своего, когда видят, что из «Новокосино» я приехал стоя. Но это не мешает им пару раз наступить на мои ботинки. Мои начищенные ботинки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза