Читаем Бумажное радио. Прибежище подкастов: буквы и звуки под одной обложкой полностью

Бумажное радио. Прибежище подкастов: буквы и звуки под одной обложкой

Социологи – это те люди, которые сопоставляют мифы с реальностью. Поэтому они задают вопросы не только о том, считаете ли вы Россию в целом православной страной, но и, например, хотите ли вы видеть своего сына православным священником. Именно такой опрос провел ВЦИОМ 9 ноября этого года. Выяснилась удивительная вещь: быть священником своему сыну не желает практически никто. На втором месте по нежеланию – милиционеры, далее – учителя, следом – политики. И это при том, что в том же опросе и те же люди, что не желали своим детям быть священниками, милиционерами, военными и политиками, уверяли, что положение священников в обществе высоко, а политиков – крайне высоко. Еще любопытнее, что четырьмя самыми высокооплачиваемыми профессиями в народе считают тех же политиков, бизнесменов, чиновников и журналистов. И это выявляет одно из главных свойств любого мифа.

Мифом можно восхищаться, но следовать ему нельзя. В 90-е девочки говорили, что мечтают стать валютными проститутками, а мальчики – бандитами, но где бы они оказались в нулевых, осуществись их мечты? Зато в нулевых школьники мечтали пойти в банкиры и бизнесмены, но хорошо, что не пошли, потому как половина банкиров и бизнесменов сбежала, а вторая – села. А сегодня тинэйджеры мечтают работать на госкомпаниях, идеально – в «Газпроме».

Ну-ну, посмотрим, где окажутся они через 10 лет, когда подешевеет газ и найдутся новые энергоносители.

23 ноября 2010

Брат Каин, звонящий по мобильному, или Как Авелю стать европейцем
О том, что идеальная формула общественного поведения известна давно и звучит просто: свобода, равенство, братство

http://www.podst.ru/posts/5052/

Прошу прощения за грубое слово, но его из песни не выкинешь.

«Дерьмо твой «Сапсан», – сказала на днях мне одна яркая девушка, делящая время между Москвой, Питером, Нью-Йорком и Парижем.

Ну, она сказала еще грубее, но однозначно имела в виду совершенно замечательный, на мой взгляд, поезд, продукт немецкой индустрии, который за 4 часа и с большим комфортом доставляет меня из Петербурга в Москву. Я обиделся за поезд и решил уточнить, что она имеет в виду: отсутствие специальных путей, не позволяющих «Сапсану» идти еще быстрее? Отсутствие тоннелей и виадуков, из-за чего «Сапсаны» разрезают пополам города и веси, жители которых за это кидают в поезда камнями?

«Дерьмо, – был ответ, – это публика в твоем «Сапсане». Я ехала бизнес-классом, и, представь, как только по радио попросили отключить телефоны, все их тут же достали и начали звонить! Ты в Европе такое представить можешь? Хамло!»

Должен согласиться – в Европе, где курсируют «Евростар» и ТЖВ, такое представить сложно. Если у кого-то вдруг и раздался звонок – человек, извиняясь, в ужасе выбегает в тамбур: ведь он мешает остальным. То же и в ресторанах. Чтобы поговорить по телефону, извиняются и выходят из-за стола.

В России, действительно, по-другому. Двое в купе могут болтать ночь напролет, и плевать им, что еще двое не могут уснуть. Европейцы ради разговора пошли бы в вагон-ресторан или, решив, что разговор не стоит счета за ужин, тоже легли бы спать. Это важное отличие. Средний россиянин отличается от среднего европейца тем, что европеец уважает других, полагая их равными себе, а русский других ставит либо выше, либо вообще не ставит ни в грош.

Происходит такая штука во многом от быстрого поднятия из глубин советского общества, где с детства твердили, что единица – никто, единица – ноль, а важен лишь коллектив. Права личности – включая право на частную жизнь – попирались. Вот почему в советских гостиницах одноместных номеров почти не встречалось, в пионерлагерях были палаты на двадцать человек, а в школьных туалетах не было кабинок.

Жизнь в современной России с ее идеологией денег привела к реваншу за унижения. Считается, что заплативший деньги – за билет или за ужин – имеет право на что угодно. Но это не так. Наши права и наш комфорт ограничены правами и комфортом других, если, конечно, других мы считаем себе равными, то есть сестрами и братьями. Но именно это христианское осознание свободы, равенства и братства и сформировало общественное пространство Европы – ее вылизанные площади, улицы, парки, леса, которыми Европа выгодно так отличается от России.

Так что нам приблизиться к Европе очень просто. Для этого не нужно особых шагов. Нужно просто сказать: вокруг меня – братья мои, они мне ровня, я не хочу делать им плохо. И тогда станет ясно, надо ли выключать в поезде телефон и можно ли выбрасывать на дорогу окурок из машины.

1 декабря 2010